Слава Телегин - Большая Книга. Том 1. Имперский сирота [litres самиздат]

– Видишь ли, он своими рассказами подрывал их власть. Народу тогда внушалось, что Бог благоволит только жидам, и только жиды могут просить у Бога за остальных людей. А Иисус учил, что у Бога просить может каждый самостоятельно. И всех Он услышит. Главное – верить, больше ничего не нужно. И священники не нужны, Он слышит всех. Ну его простые люди и провозгласили царем Израиля, да не только Израиля, а вообще всего мира. Настоящим царем. А тогда кому нужны жиды? Вот они его за это и распяли. Если вкратце.

Зазубин рассказывал Ясу все это, жаря на их шестиметровой кухне яичницу. На подоконнике стоял недавно приобретенный модный кассетник «Весна-202», из которого дядиженин любимый певец Высоцкий как раз пел о том, что в гости к Богу не бывает опозданий. Однако, сразу же недоумевал, почему при этом ангелы поют очень злыми голосами. Высоцкий, понятно, был не жид, раз верил в Бога. И, наверное, не еврей, иначе дядя Женя вряд ли бы так восторгался его талантом, не узнав его, как следует вначале. Того факта, что по отцовской линии дедушку и бабушку Высоцкого звали Вольфом Шлиомовичем и Деборой Евсеевной, Яс тогда, конечно, знать не мог. Но и жиды с евреями, и песня Высоцкого уже его не интересовали. Яс переваривал информацию о том, что, оказывается, когда-то Бог (ну или тот, кого очень много людей, включая бабушку Таню до сих пор считали Богом) жил среди них, на одной с ними планете.

Усидеть на месте было после такого открытия непросто, и Яс решил пойти проветриться во двор – яичницу к этому времени они с Зазубиным как раз съели. К его радости, там уже был для него компаньон – Пашка, живший через два подъезда. В руках у него была длинная прочная пластмассовая трубка, полая внутри. Таких Яс еще не видел. Пашка был старше Яса на год, крепко сбитый блондин с толстыми губами. Он невозмутимо посмотрел на Яса и сказал вместо приветствия:

– Видал, что я нашел?

– Да, четкая. Где взял?

– На стройке, за школой. Там много таких. Знаешь, что я из нее сделаю? Оружие, как у индейцев. Которое плюется ядовитыми стрелами. Ни у кого такой не будет.

– Это как у того дикаря из «Шерлока Холмса?» – завистливо спросил Яс. Очередная серия про Холмса «Сокровища Агры» только-только вышла на экраны, где Тонга с помощью своей отравленной стрелы так ловко расправился с мистером Шолто, что поставил в тупик на целых два часа фильма самого великого сыщика всех времен и народов.

– Ага. Подержи ее пока, я иглу хочу к ней…

Пашка все всегда делал основательно и уже запасся всеми нужными материалами. Он обмотал швейную иглу в районе ушка плотным рулоном из ниток, потом воткнул ее в кусок поролона и закрепил всю конструкцию с другой стороны изолентой, проткнув ее той же иглой. Все-таки руки у него растут откуда надо, подумал Яс. Пашка вставил снаряд в трубку, набрал в легкие побольше воздуха и – лихо всадил иголку в тот самый тополь, у которого они играли в прятки. Яс с нескрываемым вожделением смотрел на созданное Пашкой оружие. Тут к ним как раз и присоединился Вовчик.

Вовка, несмотря на весь туман вокруг его национальности, Ясу нравился, хотя он никогда бы в этом никому, даже себе, не признался. В нем совершенно не было той уверенной агрессивной насмешливости, которая считалась в среде школьников абсолютно необходимой любому нормальному пацану. Если он, конечно, хочет что-то из себя представлять в этом мире, а не быть «чертилой» и «бычарой».

Напротив, и его внешность, и манеры выдавали в Вовке самого что ни на есть мямлю и маменькиного сынка. Он, конечно, не был и близко «чертилой», но и назвать его «нормальным пацаном» тоже бы язык не повернулся. И при этом Яса к нему тянуло. Почему? Веснушки на носу, сильные очки поверх светлых, постоянно моргающих глаз, пухлые пальцы, которые он мог выгибать в обратную сторону, так, словно суставы его были из пластилина. И еще он ходил на музыку, по классу скрипки. И еще он был младше Яса почти на год. В общем, толку от такого нет никакого. И плюс ко всему – еврей, которого, как оказалось, не нужно близко подпускать, не узнав, как следует. Хотя с этим Яс уже опоздал. В глубине души он, конечно, считал Вовчика своим другом.

При всех своих системных несовершенствах Вовка ему, тем не менее, нравился. Из-за его глаз. Столько там было чистой и ничего не стремящейся из себя воображать доброты, что вся напускная пацанская лихость пасовала перед ней моментально.

– Привет салапетам, – дружелюбно, но немного насмешливо, как и полагалась разговаривать старшему по возрасту, сказал Яс. – Смотри, что Пашка раздобыл на стройке.

Пашка еще раз зарядил трубу иглой и снова плюнул ею в тополь. Как же глубоко она вонзалась, боже.

Вовчика тоже моментально околдовало Пашкино оружие.

– Ух ты! Это ж как у того дикаря в фильме про Шерлока Холмса и лАрец, – делая ударение на первом слоге, воскликнул Вовка.

– Сам ты лАрец, колхозник! Не лАрец, а ларЕц! Ничего, подрастешь, научишься говорить правильно! – подмигнул Яс Пашке, которому уже исполнилось одиннадцать. При этом они оба по-отечески мудро улыбнулись Вовке.

– А мне уже десять! Сегодня исполнилось! – с радостью и гордостью от того, что теперь он сможет вести себя с ними на равных, воскликнул Вовка.

– Да ладно? – изумился Яс. А что ты нас не пригласил на день рождения? Других друзей себе завел? И почему ты не с гостями, а сбежал от них к нам?

– Ну что ты такое говоришь! Я с друзьями не справлял еще! Мама сказала, что для друзей она потом праздник сделает, а сегодня надо с родственниками, с семьей. Первый юбилей все-таки. Они уже напились там, танцевать и песни петь стали. А я у мамы отпросился погулять. Не люблю, когда взрослые хором песни орут, – сказал Вовка.

– Точно говоришь, – сказал Яс. Я и сам терпеть этого не могу. Твои тоже «ой мороз, мороз» орут? Несмотря на то, что лето на дворе?

– Нет, мои другие поют, – быстро ответил Вовка. И тут же спросил, повернувшись к Пашке: – Паш, а где ты эту трубу взял?

– На стройке, – ответил Пашка. – С пацанами ходил старшими, тут рядом, где школа.

– Пашка, как друга прошу, пошли, еще раз сходим? Нам тоже возьмем? К тому же у Вовки день рождения сегодня – как раз подарок ему сделаем, – сказал Яс, подмигнув теперь уже Вовчику, от чего тот расплылся в благодарной улыбке, а его румяные веснушчатые щеки стали еще румянее.

Пашка выпятил свою толстую губу. Возникла пауза.

– Ладно, пошли, – с досадой ответил Пашка. Неудовольствие его было понятно – терять эксклюзив на такую четкую пластмассовую трубку, которой никто до сих пор не то, что не имел, а и в глаза не видел, не очень-то хотелось.

– Ты о таком подарке на свой день рождения и мечтать не мог! – по-отечески похлопал Яс Вовчика по плечу.

Солнце давно уже перевалило на вторую половину небосвода, но день и не думал заканчиваться. Сухой алатауский воздух был насквозь пропитан тем восхитительным пустынным летним бездельем, которое больше вряд ли когда-нибудь посетит этот, ставший теперь таким шумным и переполненным людьми и машинами город.