Юрий Корочков - Цена свободы

– А вот это, на мой взгляд, горожане, которых готовят в унтер-офицеры. Как вы правильно заметили, стреляют они гораздо быстрее и ровнее крестьянских увальней, но к нарезному оружию явно непривычны, действовать поодиночке тоже явно не готовы, потому с ними проводят стандартную строевую подготовку младших офицеров по образцу прусской армии.

В течение дня, у лейтенанта Куприянова, наблюдавшего жизнь вражеского лагеря, начал складываться совершенно авантюрный, но, тем не менее, имеющий все шансы на успех план. Рассудком он понимал, что самое правильное – немедленно на всех парусах лететь в Свеаборг и пусть адмирал решает, что дальше делать. Вот только все эти благоразумные соображения отступали на задний план перед весёлым авантюристом Ванькой Куприяновым, о проказах которого в бытность кадетом и гардемарином слышал весь Питер. В острые моменты он умел принимать парадоксальные, но единственно правильные решения, и, что не менее важно, брать на себя всю ответственность. Так было и во льдах южного полюса, когда он спас «Мирный», нарушив прямое приказание старшего офицера, не успевшего оценить стремительно менявшуюся обстановку. Тогда от трибунала спасло то, что всё обошлось, а Лазарев демонстративно принял сторону своего мичмана, выбранив помощника капитана грязными словами. Да и тот, надо отдать должное, осознав свою ошибку, прилюдно извинился и не стал мстить дерзкому мичманку.

Вот и сейчас в нём крепла уверенность, что проблему данного лагеря надо решать самому и как можно быстрее. Конечно, ничего не стоит подогнать сюда яхту с иолами и смести всё живое на острове несколькими залпами картечью из тяжёлых орудий, ну а с теми, кто неизбежно уцелеет, легко справятся стрелки. Но что-то удерживало Ваню от такого решения. Да, он был военным человеком, но не мог решиться на такого рода избиения пусть даже заведомых врагов. В то же время нельзя было и позволить им окончить курс подготовки, вернуться в материковую Финляндию с оружием, опытом и мотивацией, которую они тут получают. После недолгих раздумий он решился.

– Валерий Денисович, как считаете, сумеем взять всё это воинство в полон?

– Почему же нет, Иван Антонович? – Ответил поручик, который и сам весь день думал о том же. – Только боюсь, что народу много потерять можем, если вот эти, он сделал жест рукой в направлении острова, вздумают серьёзно сопротивляться. Да и куда мы их столько погрузим?

– Вот об этом позвольте побеспокоиться мне как моряку. Пока вы с достойным уважения профессионализмом оценивали качества подготовки и вооружения новых подданных нашего дорогого Отечества, я, кажется, обнаружил привезшие их сюда транспорты. Отсюда их почти не видно, поскольку стоят они на противоположной стороне острова и мачты лишь по временам показываются из-за холма, но это несомненно они. Транспорты надо будет захватить в первую очередь. Вообще же я предлагаю напасть часа в 4 утра, когда многие из них будут спать. В условиях белых ночей выиграть в скрытности мы не сумеем, но застигнем лагерь врасплох. После того, как транспорты будут захвачены, устроим побудку парочкой залпов из наших непревзойдённых тридцатидвухфунтовок поверх голов и предложим капитуляцию. Далее, под прицелом орудий и ваших стрелков грузим всех на транспорты, задраиваем люки и следуем в Свеаборг. Как вам план?

– План неплох, я сам думал примерно о том же, только, не зная о транспортах, отказался от самой мысли брать в плен и длительное время удерживать пять тысяч человек, имея едва три сотни солдат.

– На том и остановимся. А сейчас надо тихо-тихо убраться отсюда подальше, пока нас не заметили. Единственно, я предлагаю ещё разок тихонько навестить тот остров и поближе посмотреть на транспорты, чтобы не возникло неожиданностей. Но тут уж я схожу один.

Неизвестно, как развивались бы события, если бы лейтенант Куприянов решил просто уплыть к своему отряду, не проводя рекогносцировки, или если бы всё случилось днём раньше или позже. Но случилось так, как случилось: было 24 августа 1826 года, и накануне вечером к безымянному островку в Аландском архипелаге подошли английский корвет «Гарпия» и три транспорта с двумя тысячами рекрутов. По позднему времени заночевали на якорях. Расстояние от материковой Финляндии было минимальным, потому транспорты загрузили даже плотнее, чем при перевозках рабов. Большинство рекрутов было беспробудно пьяно при погрузке, и оставалось таковым по прибытии к острову. Утром, страдая от тяжёлого похмелья, вновь набранные «солдаты великой Финляндии» стали перебираться на берег. Не обошлось без происшествий: два тяжело гружёных бота столкнулись, возникли паника и неразбериха в результате которых утонули один из не умевших плавать рекрутов, два десятка мушкетов и лёгкая полевая пушка. Английский мичман был в бешенстве и пообещал заставить «этих пьяных скотов» лично нырять за пушкой. Но глубина была слишком большой, да и капитан Доусон был слишком опытным и рассудительным, чтобы позволить мичманцу тратить время и силы на заведомо безуспешные попытки спасти «имущество Его Величества», тем более пушка, предназначенная к передаче инсургентам, таковым уже не являлась. Капитана вообще не заботили проблемы финнов. У него была чёткая задача: доставить повстанцам оружие и боеприпасы, обеспечить конвоирование их транспортов к условленному месту сбора и забрать английских инструкторов. Восстание было подготовлено и оставалось только дождаться вестей о переброске частей русских на юг, где персидский шах уже обязан был объявить войну России. К концу дня с выгрузкой наконец было покончено, солдаты получили оружие и боеприпасы и расположились на ночлег на берегу. Сошёл на берег и капитан корвета, сопровождаемый своим штурманом, природным финном Витольдом Влакинненом и отрядом морских пехотинцев со своим лейтенантом.

В это время лейтенант Куприянов пробирался по мелкому подлеску к бухте, в которой расположился вражеский флот. Откуда ему было знать, что для предотвращения дезертирства с острова на стоящие в бухте корабли, а также ограничения контактов вновь прибывших с «постоянным» гарнизоном острова сегодня бухта охранялась усиленными патрулями опытных следопытов из того самого элитного отряда стрелков одиночек, занятия которого они с Шадриным наблюдали днём. Ведь новички ещё не прошли досмотра на наличие запрещённых вещей, в первую очередь алкоголя и наркотиков, а не ушедшие транспорты были желанной целью возможных дезертиров. Один из таких дезертирских отрядов, осознавших за месяц занятий на острове, что ничего хорошего им тут не светит, и решивших подкупить хорошо знакомых матросов с транспортов, чтобы те вывезли их на большую землю, как раз пробирался к берегу.