Юрий Корочков - Цена свободы

Провидение распорядилось так, что пути одетого в русскую военно-морскую форму и потерявшего бдительность лейтенанта, уже почти добравшихся до лагеря ничего не знавших о месте, куда их привезли новобранцев и группы охранников лагеря, пересеклись на опушке леса в сумерках «белой ночи». Прогуливающийся по границе лагеря капитан Доусон, увлечённый разговором со своим штурманом, разъяснявшим ему феномен белых ночей (капитан родился в Индии и почти всю жизнь проплавал по южным морям) опешил, когда, подняв глаза, внезапно увидел идущего невдалеке человека в русской военно-морской форме, а за ним в лесу тени отряда дезертиров, которых он, само собой принял за русских солдат. За считанные мгновения в голове капитана промелькнула мысль о предательстве подлых финнов и необходимости спасаться бегством. Не отличающийся умом, но умеющий очень быстро и метко стрелять лейтенант морской пехоты Харрисон оказался со своими людьми на высоте. Они мигом открыли огонь по «русским», взяли своих командиров в кольцо и начали организованный отход к корвету, сметая на своём пути растерявшихся ничего не понимающих новобранцев.

Туве Ярлссон увидел русского офицера практически одновременно с английским капитаном, а вот отряд англичан, шедших со стороны низко стоящего у самого горизонта солнца, остался для него и его отряда следопытов незамеченным. Они лишь услышали организованный залп со стороны лагеря, в котором по определению некому было такой залп дать, и увидели скошенных свинцовым дождём дезертиров. Туве был опытным командиром и сделал единственно возможный в данной ситуации вывод: заговор раскрыт и вместо новобранцев прибыли русские. Он немедленно отправил с донесением лучшего следопыта Яна Расмуссена и, как учили, открыл силами своего отряда меткий огонь по всему, что движется в моментально ставшем «вражеским» лагере. Очень быстро к нему присоединились ещё два патрульных отряда следопытов, рассредоточившихся по опушке и эффективно уничтожавших всех, кто пытался хоть как-то сорганизовать сопротивление новобранцев.

К тому времени, как капитан Доусон добрался до корвета, он лишился половины своих морских пехотинцев и неизвестно где и как сгинувшего штурмана. Сомнений у него уже не осталось – остров являлся огромной ловушкой хитрых русских, дождавшихся пока он высадит повстанцев, а теперь пришедших навести порядок на территории Империи. Но он им покажет, что такое флот Его Величества. На вооружении корвета стояли восемнадцать прекрасных тяжёлых карронад, из которых он немедленно открыл огонь по местам предполагаемого скопления русских. Помимо обычных ядер ему для испытания выдали новейшие бомбы, начинённые килограммом отличного крупнозернистого пороха каждая. Вот их-то капитан и приказал использовать для стрельбы по замеченным колоннам приближающихся к бухте войск и по разбитому в долине лагерю. Эффект был потрясающим, убойное действие новых бомб превзошло все ожидания, в то время как залпы лёгких полевых пушчонок с острова не могли причинить грозному корвету совершенно никакого вреда. Другое дело неожиданно меткий огонь стрелков, засевших, как скоро стало ясно, на опушке леса. Их стараниями уже спустя полчаса боя из строя выбыл старший канонир, его помощник и три мичмана. Потери стали неприемлемыми, и капитан отдал роковой приказ: сниматься с якоря, и одновременно прочесать весь остров без разбора несколькими картечными залпами в упор. Короткие карронады при стрельбе картечью дают очень большое рассеяние, что на предельно короткой дистанции имеет убийственный эффект. После трёх залпов с острова больше не раздавалось выстрелов, всякое сопротивление было подавлено. Опасаясь подхода основных сил русского флота, капитан отдал приказ на немедленный отход и пошёл прокладывать курс к выходу из архипелага, поскольку старший офицер занимался неотложными работами, а штурман был убит в первые минуты боя.

Лейтенант Куприянов, сперва пробиравшийся по вражескому острову очень осторожно, постепенно, не встречая следов людей, становился беспечнее. Путь, который сначала показался ему достаточно коротким и не требующим особых усилий, на деле вылился в многокилометровый марш по пересечённой, заросшей почти непроходимым подлеском местности. Силы таяли, а бдительность притуплялась всё сильнее, когда он совершенно неожиданно для себя вышел практически к вражескому лагерю. Но поразили его не несколько сот палаток с беспорядочно шатающимися меж ними людьми. Взор его приковал гордо стоящий у самого берега грозный корвет, явно ощущающий себя полным хозяином в этой бухте. Секундная растерянность едва не стоила лейтенанту жизни, поскольку именно в этот момент его практически одновременно заметили англичане и финские следопыты. Только чудом первый залп морских пехотинцев миновал его, а дальше он свалился на землю и попытался отползти к лесу, из которого к его удивлению по лагерю раздалась довольно частая стрельба. Вообще, вокруг разгорался нешуточный бой, неясно только кого с кем. А потом его позвали по имени и он, совсем уже ничего не понимая, пополз на этот призыв в гремящем вокруг аду.

Штурман корвета Его Величества «Гарпия» Витольд Влакиннен, а одновременно мичман российского императорского флота барон Юган Эбергард фон Шанцдорф, был поражён видом выходящего на опушку леса у самого лагеря финских сепаратистов своего командира лейтенанта Куприянова. Он понял, что сейчас неминуемо случится беда, но совершенно ничего не мог поделать. Когда раздались первые залпы, он увидел, что пули миновали лейтенанта, и он вполне осознанно залёг в траву. У барона не возникло ни малейших сомнений – надо было спасать командира любой ценой. В суматохе боя никто не обратил внимания на свалившегося штурмана, было не до него, а он тем временем пополз по направлению к лесу, стараясь привлекать как можно меньше внимания, ведь из оружия у него был только тесак. Божьим промыслом оба юноши сумели найти друг друга в суматохе боя и вместе добраться до недалёкого леса. Стрельба сместилась, рассредоточившись по всему периметру бухты, а наши товарищи скоро набрели на несколько трупов безоружных дезертиров и, чему молодые люди особенно обрадовались, убитого самым первым залпом следопыта, у которого они позаимствовали штуцер и пистолет. Теперь их арсенал состоял из Куприяновских двух пистолетов, трофейных штуцера с пистолетом и кортика Шанцдорфа. Оба отлично понимали, что надо как можно быстрее убираться с острова, но сейчас это было невозможно, и они спрятались в обнаруженной небольшой скальной пещерке, приготовившись достойно встретить свою судьбу, когда враги разберутся, что произошло недоразумение. К их удивлению стрельба, вместо того чтобы затихнуть, всё ещё продолжалась, более того, с обеих сторон в ход пошли пушки, а потом раздались целых три сокрушительных картечных залпа и наступила тишина. Похоже, сопротивляться мощи корвета на острове больше было некому. Когда ребята выбрались из своего убежища, их взору предстала страшная картина поля смерти, по которому только начинали ходить уцелевшие финны, ища раненных товарищей. Корвет же уже скрылся за ближайшим островком. С транспортов спускали шлюпки, и наши друзья сочли за благо подобру-поздорову скрыться с глаз повстанцев в мелком леске, покрывавшем всё побережье острова.