Андрей Истомин - Первый дозор

После того, как Нахимов побежал к заставе, сержант осмотрел ещё раз раненых, намочил водой из фляги их панамы и положил им на головы. Уложил их так, чтобы они случайно не изменили позу. Хотя, надо признать, шаг был рискованный – контуженные могут впадать в неконтролируемые припадки и конвульсии. Но наш сержант не был врачом, он хоть и дембель, но воин- пограничник. Следы, секреты, погоня – это его. А тут познания сержанта заканчивались на кратком курсе помощи, где указывалось, что надо положить такого раненого на бок или живот. Что он и сделал – и, считая, что ничем помочь своим друзьям он больше не в силах, сбросив всё, кроме автомата, подсумка с патронами, ножа и фляги с водой, пошёл прямо к возвышающимся скалам.

Николай был уверен, что нарушители с мешками. И, судя по виду того, что ему достался, тяжёлыми, так что пойдут по тропе. Но, оставшиеся двое (Николай точно различил на месте боя три разных следа, хозяин одного из них остался на месте), наверняка, точно слышали выстрелы их перестрелки. Не могли они уйти далеко. Тогда они могли, чтобы ускориться, спрятать где – нибудь груз и пойти так же, напрямик. В этом случае ни отряд, ни застава не успели бы их перехватить или догнать.

Подойдя к подъёму, он сложил приклад. Закинул автомат за спину. Подтянул ремень. И начал взбираться вверх. Для непривычного жителя равнин тут негде было забираться, да ещё и с автоматом. Николай же уже полтора года здесь, да и в детстве бывал в горах – правда, крымских. Поэтому он без всякого снаряжения полез вверх – в его планах было забраться на склон и пойти, если смотреть от того места, где он сейчас, левее вершины. С этой стороны гора частично была покрыта землёй с выходами скал. Весь склон порос редкими деревьями. Но, в отличие от склона, что был справа, он был крут и гладок. После преодоления скалистого участка пришлось бы идти очень осторожно, чтобы не скатиться с горы кубарем вниз. С грузом точно тут не пройти, да и знать об этой возможности мог только тот, кто бывал тут. Сам Николай был на этом склоне однажды, подойдя к нему с другой стороны горы. Поэтому он был уверен – если влезет на скалистый выступ, то дальше точно пройдёт и абсолютно точно выйдет на точку, где окажутся нарушители, независимо от того, как они пойдут. Единственный шанс разойтись с ними у него был, если они пойдут в обход заставы к кишлаку. Но он не верил в это. Слишком уж они ломились вперёд, явно стараясь вырваться как можно скорее из зоны, где будут искать очень тщательно. Видимо, как двигаться в глубине территории, у них план был. И они спешили его реализовать.

Камни кончились как-то враз, дальше подъём был покрыт сухой травой. Здесь горы зелёные короткий срок весной. Потом трава выгорает на солнце без воды. Было уже изрядно жарко. Да, и устал наш сержант тоже. Посмотрев на часы, он дал себе пять минут передышки, сев прямо на траву. Набрал в рот глоток воды, прополоскал этой тёплой солоноватой водой рот, горло и только потом проглотил. Воду надо было экономить. В конце пути он пересечёт арык и там напьётся. Сейчас же каждый лишний грамм был тяжёлой ношей. Начав завинчивать флягу, он обратил внимание, что руки его чуть-чуть дрожат – движение это далось ему с трудом. Начались отходняки – всплеск адреналина при перестрелке был слишком большим, организм не всё потратил и сейчас это даёт о себе знать. Странно, все его считали слишком уж спокойным и нередко подшучивали над ним из-за этого. А вот выясняется, что и у него адреналин “шалит”. Просидев, глубоко и ровно дыша, ровно пять минут, Николай начал карабкаться вверх. Подъём был не из лёгких, и дело не в том, что приходилось карабкаться вверх, цепляясь за не очень надёжную траву и редкие камни. Главной проблемой стало солнце. Это была южная граница СССР, и, соответственно, сейчас, идя в тыл, он имел за спиной яркое солнце, которое, несмотря на осень, неплохо грело. А тут, поднимаясь по круче, он оказывался как будто развёрнут к солнцу. И грело оно его полностью. Спина взмокла быстро, и со лба пот тёк градом. Но проблема таких подъёмов ещё и в том, что нельзя останавливаться. Чуть остановился, расслабился – и всё, дальше идти сил не будет. Или что ещё хуже. Опора под ногами ненадёжная. Чем дольше давишь на неё, тем больше шансов сдвинуть и сорваться. Забираясь, он старался опираться всегда на три точки, минимум. А тут сядешь, грунт или камень под тобой поползут, и не поймаешь себя потом. Привыкший к долгим и утомительным маршам, да и к изнурительному лазанью по горам, Николай развил в себе привычку в таких случаях занимать чем-то голову. Когда голова занята, нет времени раскисать, поддаваться унынию, а, самое главное, не так чувствуется усталость.

Во-первых, он многократно прокручивал в голове все возможные варианты и понимал, что его поход не бесполезен. У нарушителей есть шансы уйти. Ну, только если, учитывая серьёзность ситуации, отряд выбросят с вертолётов в заслоны по тылу. Но даже если так. Туда, куда он двигается, вертолёт не сядет. А заслонов и патрулей на дорогах они почему-то не боятся, раз рвутся именно к дороге. Вот это “почему-то” тоже сильно беспокоило сержанта. То, что дед Абдуло был “замаран” по полной – в этом деле он не сомневался. Но ведь он только встретил их у границы и помог дойти до тропы. Про секрет он не мог знать. Его выставили там три дня назад. Секреты вообще приходилось часто менять. Близость к местным жителям и возможность с той стороны с более высокого берега следить через бинокль за нашей территорией не давали уверенности, что секреты остаются долго втайне от сопредельной стороны.

Вот и сработала рокировочка. Обдумывая всё это, Николай не сразу сообразил, что уже можно распрямиться, и пару шагов прошёл на четвереньках. Осознав это, он выпрямился. Склон ещё шёл наверх, но он явно закруглялся – и это обозначало, что он вот-вот перевалит его. Справа, если посмотреть наверх, была вершина. Ещё дальше, где-то за ней, шли двое людей с автоматом и мешками. Слева был крутой спуск, уходящий в ложбинку между гор, даже если пойти по нему, всё равно потом подниматься. Да и он менее проходимый, сплошные валуны, миллионы лет назад скатившиеся вниз. Усталов твёрдо решил: никаких остановок, пока путь не пойдёт вниз. Вообще, когда идёшь длинный и трудный маршрут, хорошо разбивать его на участки – так психологически проще идти. И вот ещё: находясь под горой, он разбил путь на участки, определив точки привала. Ближайшая была – начало спуска.

Когда земля уверенно ”загнула” вниз, сержант огляделся по сторонам. Почти прямо по пути было дерево. Невысокое, метра два в высоту, кривое, как все деревья, выросшие на склонах гор. Он уже несколько прошёл таких. Они на этой горе росли через большие промежутки. Подойдя к дереву, сел в полулежачее положение, оперевшись спиной о ствол. На этот раз он дал себе пятнадцать минут. Усталость брала своё. Боясь уснуть, он не стал закрывать глаза, просто запрокинул голову вверх…. Над ним висела гроздь вызревших фисташек. Протянув руку, Николай сорвал ягоды.