Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Парируя, Гитлер с раздражением ответил Молотову, что «даже если только часть Буковины останется за Россией, то и это будет значительной уступкой со стороны Германии» [73; 138]. Далее он напомнил, что «в соответствии с устным соглашением, бывшая австрийская территория должна войти в германскую сферу влияния» [73; 138].

* * *

Ещё большие разногласия во время берлинских переговоров ноября 1940 года выявились между странами по «финскому вопросу». Как следует из стенограммы переговоров, его обсуждение заняло буквально половину всего времени [75; 65].

В ноте, вручённой советскому правительству 22 июня 1941 года, немцы определили войну СССР против Финляндии, как нарушающую условия московских соглашений [58; 119].

В чём же заключались противоречия между СССР и Германией по вопросу Финляндии? Каковы их истоки?

Здесь мы вынуждены сделать экскурс в историю Финского государства и его отношений с Россией (в том числе Советской) и Германией.

И. Пыхалов справедливо назвал Финляндию « государством из царской пробирки» [63; 205].

Никогда не имевшие собственной государственности финские племена были в XII – XIV веках завоёваны Швецией. Находясь под властью шведов, Финляндия не имела ни административной, ни даже культурной автономии. Официальным языком был шведский. На этом языке говорило дворянство и весь образованный слой общества, на нём велось обучение, печатались книги. Финский же считался языком простолюдинов [63; 205].

После русско-шведской войны 1809 года Финляндия отошла к России. За 100 с небольшим лет пребывания в составе Российской империи Финляндия из бывшей шведской провинции стараниями российских монархов превратилась в чуть ли не независимое государство. Права автономии, которыми пользовалось в составе Российской империи Великое Княжество Финляндское, были чрезвычайно широки. Оно получило собственные органы власти, денежную единицу, таможню, почту. Государственным языком оставался шведский (заметьте, им не стал русский!), а с 1863 года такой же статус приобрёл и финский язык. Все посты в администрации, за исключением должности генерал-губернатора, занимали местные уроженцы. Собранные в Великом Княжестве налоги тратились исключительно на нужды края. Власти империи старались не вмешиваться в финские дела [63; 206]. Как образно заметил в 1880-е годы один из шведских депутатов:

«Маленький финский лев, попав на широкую грудь русского орла, так окреп и вырос, что мы, оставившие его вам в виде хилого львёнка, не узнаём нашего бывшего вассала» [63; 206].

Никакой политики русификации не наблюдалось. Миграция в Великое Княжество русского населения была фактически запрещена. Более того, проживавшие в Финляндии русские находились в неравноправном положении по сравнению с коренными жителями [63;207]. То есть никакого национального гнёта финны в Российской империи не испытывали.

Кроме того, ещё в 1811 году в состав Великого Княжества Финляндского была передана Выборгская губерния, включавшая в себя земли, отошедшие к России по мирным договорам 1721 и 1743 годов. В результате административная граница Финляндии вплотную придвинулась к Петербургу [63; 207].

23 ноября (6 декабря) 1917 года сейм провозгласил Финляндию независимой, а 18 (31) декабря независимость Финляндии признало советское правительство.

В январе 1918 года в Финляндии началась революция, переросшая в гражданскую войну. При посредстве немецких интервентов белофиннам удалось нанести поражение революционным войскам, после чего в стране был развязан жесточайший террор не только против революционеров и им сочувствующих, но и против всех русских, оказавшихся на тот момент в Финляндии. Причём, русское население в прямом смысле слова истреблялось без различия пола, возраста, рода занятий и социального положения [63; 208-209].

Подобно получившей независимость Польше, новоиспечённое финское государство свои отношения с Россией начало с того, что развязало против неё войну. Ещё 23 февраля 1918 года генерал К. Г. Маннергейм (бывший генерал царской армии) заявил, что «не вложит меч в ножны, пока не будет освобождена от большевиков Восточная Карелия» [63; 210].

15 марта Маннергейм утвердил так называемый «план Валлениуса», план войны против Советской России. Он предусматривал захват российской территории до линии Белое море – Онежское озеро – река Свирь – Ладожское озеро. При этом Финляндии отходили также область Печенги и Кольский полуостров, а Петроград должен был получить статус «вольного города» наподобие Данцига [63; 210]. В тот же день финский главнокомандующий отдал приказ добровольческим отрядам выступить на завоевание Восточной Карелии [63; 210].

15 мая 1918 года правительство Финляндии официально объявило войну Советской России [63; 210].

Активные боевые действия в Карелии велись, начиная с октября 1918, в течении всего 1919 года, до июля 1920 года. В их ходе финские войска несколько раз переходили в наступление, доходили даже до Петрозаводска, но неизменно отбрасывались в ходе контрнаступательных операций Красной Армии. Наконец, в июле 1920 года финны были выбиты с территории Карелии за исключением Ребольской и Поросозёрской волостей [63; 210-211]. Финское правительство село за стол переговоров, завершившихся 14 октября 1920 года заключением Юрьевского мирного договора, по которому Финляндии передавалась никогда не принадлежавшая ей область Печенги (Петсамо) [63; 211].

Но на этом финны не успокоились. Правящие круги в Хельсинки «бредили» идеей создания «Великой Финляндии». Разумеется, за счет земель Советской России. Уже в октябре 1921 года финны вновь вторглись в Карелию, на этот раз без всякого объявления войны. Формально в Карелии действовала не финская регулярная армия, а добровольческие отряды. Освобождала Карелию от этих «добровольцев» Красная Армия до февраля 1922 года. [63; 212-213].

После событий 1918-1922 годов отношения между СССР и Финляндией можно охарактеризовать, как очень прохладный мир. Финны, не отказавшись от мысли создать «Великую Финляндию» путем отторжения территорий у Советского Союза, занимали по отношению к СССР весьма враждебную позицию.

В «демократическую» эпоху искатели «исторической истины» запустили ставший очень расхожим миф о «маленькой безобидной Финляндии», которая только и делала, что боялась «советского тоталитарного монстра». Этот-то «монстр», в конечном итоге, её сильно обидел и толкнул в гитлеровский лагерь.

Уже «первые шаги» независимого финского государства должны были убедить читателя, что Финляндия, будучи и в самом деле небольшой, очень хотела стать больше. А посему вовсе не была безобидной. «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии», – эти слова, сказанные первым финским премьер-министром Пером Эвиндом Свинхувудом, стали принципом, которого правящие круги в Хельсинки придерживались в отношении Советской России [63; 214]. Руководствуясь этим принципом, Финляндия пошла на сближение с Японией, когда в 1933 году советско-японские отношения резко обострились. По дипломатическим каналам советское правительство получало информацию, что финские лидеры, так же как и польские, очень рассчитывают на крупномасштабную советско-японскую войну, чтобы самим поживиться за счет СССР [63; 215-216].