Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

И финско-германское сближение, и военное сотрудничество начались, отнюдь, не после советско-финской войны 1939-1940 гг., а задолго до этого.

После поражения в Первой мировой войне Германия не могла иметь подводный флот. Для сохранения и развития научно-технического потенциала в строительстве подводных лодок в июле 1922 года в Гааге было основано конструкторское бюро ИВС (Ingenieurs kantoor voor scheepsbouw). Формально являясь частной фирмой, фактически оно принадлежало германским ВМС. На предприятии работало около 30 немецких инженеров и конструкторов, в целях конспирации уволенных с военно-морской службы [63; 227].

В 1930 году ИВС начало разработку подводных лодок для финского военного флота (причем, из германского бюджета для этой цели было отпущено 1,5 млн. рейхсмарок) [63; 227]. Построенные лодки («Ветихинен», «Весихииси» и «Ику-Турсо») после испытаний, проведенных немецкими экипажами, были включены в состав ВМС Финляндии. Эти субмарины стали прототипами для немецких лодок II серии И-1 – И-24 [63; 227].

В обмен на поставки меди и никеля финны получили от немцев 20-мм зенитные орудия и снаряды, договаривались о закупке боевых самолетов, осуществляли взаимные обмены визитами высокопоставленных генералов и офицеров, а в августе 1937 года даже принимали у себя эскадру из 11 германских подводных лодок [63; 228].

В середине 1939 года на территории Финляндии был создан германский разведывательный и контрразведывательный орган «Кригсорганизацьон Финляндия», условно именовавшийся «Бюро Целлариуса». Его основной задачей было проведение разведывательной работы против Советского Союза, в частности, сбор данных о Балтийском флоте, частях Ленинградского военного округа, промышленности северных областей европейской части Советского Союза [63; 228].

Шеф абвера адмирал В. Канарис и его ближайшие помощники генерал-лейтенанты Г. Пиккенброк и Ф. Бентивеньи, начиная с 1936 года, неоднократно встречались в Финляндии и Германии с руководителями финской разведки полковниками Свенсоном и Меландером, обменивались информацией о СССР и разрабатывали совместные планы [63; 228-229].

К началу 1939 года с помощью германских специалистов в «миролюбивой» Финляндии была зачем-то построена сеть военных аэродромов, способная принять в 10 раз больше самолетов, чем их имелось в финских ВВС [63; 229-230]. Кстати, любопытная деталь: эмблемой военно-воздушных сил Финляндии, так же как и танковых войск, была … свастика. Да, да, свастика, только не черного, как у немцев, а синего цвета. Случайно ли это?

Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что Финляндия готова была воевать с СССР не только в союзе с Германией и Японией, но и в союзе с Англией и Францией. В принципе, с кем угодно, хоть с самим дьяволом. Но «карты легли» так, что Германия с Японией стали «ближе и родней».

Чтобы у читателя не сложилось впечатление, что мы тут излагаем исключительно содержание «изделий» сталинского агитпропа, приведем выдержки из донесений иностранных дипломатов (причем, особых симпатий к СССР не питавших). Так, польский посланник в Хельсинки Ф. Харват сообщал в Варшаву, что политика Финляндии характеризуется « агрессивностью против России… В позиции Финляндии к СССР доминирует вопрос о присоединении к Финляндии Карелии» [63; 219]. Ф Харват назвал Финляндию «наиболее воинственным государством в Европе» [63; 219].

Латвийский посланник в Финляндии, в свою очередь писал, что «в головах финских активистов… глубоко укоренился карельский вопрос. Эти круги с нетерпением ждут конфликта России с какой-либо великой державой, раньше с Польшей, а теперь с Германией или Японией, чтобы реализовать свою программу. Это движение… может когда-то послужить искрой, от которой загорится пороховая бочка». [63; 219].

Американский военный атташе в СССР полковник Ф. Феймонвилл докладывал 23 сентября 1937 года в Вашингтон:

« Самой крупной военной проблемой Советского Союза является подготовка к отражению одновременного нападения Японии на Востоке и Германии совместно с Финляндией на Западе» [63; 219-220].

Финны вовсе не боялись «тоталитарного советского монстра», как нас старательно пытаются убедить современные российские «демократы». Более того, они очень даже рассчитывали, что от этого «монстра» удастся «оттяпать» солидный кусочек земли для удовлетворения их, финнов, великодержавных амбиций. «Как же так? – спросит читатель – Финляндия, и впрямь, мала по сравнению с СССР. Как же она может не бояться его? Наверное, и союзов с его врагами она искала из страха перед ним? Пожалуй, правы исследователи, «стенающие» по Финляндии».

Во всех этих рассуждениях есть одна большая неточность. Они основаны на знании свершившихся фактов. Финляндия потерпела поражения от СССР в войне 1939-1940 гг. и войне 1941-1944 гг. Советский Союз показал финнам наглядно, что уж кому-кому, а не Финляндии с ним тягаться. Уж больно неравны силы. Но самим финнам это стало ясно только после двух проигранных ими войн. Однако отсюда не следует, что они понимали это до этого. Иначе войн бы просто не было. Современные исследователи, которые утверждают, что Финляндия, мол, не могла, смотрят на события тех дней сегодняшними глазами, демонстрируя полное нарушение принципа историзма. Они должны нам поведать, как финны в 20-х – 30-х годах оценивали СССР, а не излагать свои умозаключения, к которым они пришли, зная, чем все дело кончилось.

Вот что сказал еще в 1946 году президент Финляндии Ю. Паасикиви:

«В 20-х – 30-х годах Советская Россия была слаба и в Финляндии полагали, что она будет находиться в таком состоянии и должна быть оттеснена в восточный угол Финского залива, который настолько узок, что, как нам говорили русские в Тарту, в нем крупный корабль вряд ли может повернуться. Но в 1939 г. дело обстояло иначе » [73; 102].

Словом, «ошибка вышла».

Но ошибался в оценке СССР не один Ю. Паасикиви. Мнение этого политика совпадало с мнением финского правительства, а мнение правительства формировалось благодаря донесениям финской разведки. Разведка докладывала руководству Финляндии накануне советско-финской войны 1939-1940 гг., что в СССР 75 % населения ненавидит режим [56; 13]. Из этого вполне естественно следовало, что нужно только войти в СССР, а население само уничтожит большевиков и встретит «армию-освободительницу» хлебом-солью.

В свою очередь, генштаб Финляндии был уверен, что Красная Армия не способна не только на наступление, но и на оборону. К такому выводу финские генштабисты пришли, проанализировав действия Красной Армии в районе озера Хасан в 1938 году. Правда, разгром японцев на реке Халхин-Гол несколько омрачил радужное настроение финских военных, но, тем не менее, в их среде господствовало убеждение, что даже один на один Финляндия способна не менее шести месяцев вести успешную войну с СССР. Убедили они в этом и своих политиков. Те же не сомневались, что за такой срок сумеют привлечь на свою сторону какую-либо из великих стран в союзники [56; 13].