Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Что ж? Посмотрим, о чём предупреждал британский премьер Москву в апреле 1941 года (письмо, написанное им 3 апреля, было предано Сталину 21 апреля):

«Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, то есть после 20 марта, начали переброску в южную часть Польши трёх из находящихся в Румынии пяти бронетанковых дивизий. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это продвижение было отменено. Ваше Превосходительство легко оценит значение этих фактов» [52; 355].

И, собственно, какое действие на Сталина должно было возыметь подобное предупреждение? О чём оно говорило? О трёх бронетанковых дивизиях, которые немцы хотели перебросить в Южную Польшу, да не перебросили. О том, что немцы сосредотачивают войска у советских границ, Сталин прекрасно знал и без Черчилля (ему об этом регулярно докладывали Г.К. Жуков и глава Разведывательного управления генерал-лейтенант Ф.И. Голиков). К тому же к 21 апреля, когда Сталин читал письмо Черчилля, на Балканы для войны с Югославией и Грецией немцы перебросили не только дивизии из Румынии, но из Польши, т.е. от границ СССР. Одним словом, ни о чём предупредить Сталина письмо английского премьера не могло. Более того, ряд современных исследователей (Г. Городецкий, М.Мельтюхов и даже Резун) расценивают данное послание не как предупреждение, а как попытку втянуть СССР в войну с Германией и получить от него помощь во время боёв на Балканах [52; 355]. Основания у учёных для этого имеются. Прежде всего, таким основанием являются мемуары самого Черчилля, где он честно признаётся, что буквально до середины июня 1941 года ни он, ни правительство, ни английская разведка не верили в возможность войны между Германией и Советским Союзом. Вот что он пишет:

«Сведения, которыми мы располагали относительно отправки из России в Германию больших и ценных грузов, очевидная заинтересованность обеих сторон в завоевании и разделе Британской империи на Востоке – всё это делало более вероятным, что Гитлер и Сталин скорее заключат сделку, чем будут воевать друг с другом. Наше объединённое разведывательное управление разделяло это мнение…23 мая это управление сообщило, что слухи о предстоящем нападении на Россию утихли и имеются сведения, что эти страны намерены заключить новое соглашение. Управление считало это вероятным, поскольку нужды затяжной войны требовали укрепления германской экономики. Германия могла получить от России необходимую помощь либо силой, либо в результате соглашения. Управление считало, что Германия предпочтёт последнее, хотя, чтобы облегчить достижение этого будет пущена в ход угроза применения силы. Сейчас эта сила накапливалась» [15; 23].

Сходное мнение, по свидетельству Черчилля, высказывали и начальники штабов британских вооружённых сил [15; 23]. « « У нас имеются ясные указания, – предупреждали они 31 мая командование на Среднем Востоке, – что немцы сосредотачивают сейчас против России огромные сухопутные и военно-воздушные силы. Используя их в качестве угрозы, они, вероятно, потребуют уступок, могущих оказаться весьма опасными для нас. Если русские откажутся, то немцы выступят»» [15; 23].

Далее Черчилль свидетельствует, что 5 и 10 июня английская разведка, отмечая военные приготовления немцев в Восточной Европе, затруднялась дать им определённую оценку, полагая, что они могут проводиться с целью добиться большей уступчивости Москвы в отношении германских требований [15; 23].

«И лишь 12 июня , – пишет Черчилль, – она (т.е. разведка – И.Д., В.С.) сообщила правительству: «Сейчас имеются новые данные, свидетельствующие о том, что Гитлер решил покончить с помехами, чинимыми Советами, и напасть»» [15; 23].

Данные утверждения Черчилля вполне подтверждаются документами английской разведки, с которыми в архиве работал Г. Городецкий [52; 355].

Как видим, британские правительство во главе со своим прозорливым премьером, разведчики и военные допускали те же ошибки, что и советские правительство, разведчики и военные. Правда, английское объединённое разведывательное управление, в конечном итоге, сработало эффективнее Разведуправления РККА и разведки НКГБ СССР, которые до самого вторжения так и не разгадали намерений немцев [52; 349]. Английские разведчики «раскусили» германцев за десять дней до начала войны.

Итак, мероприятия по мобилизации РККА, её сосредоточению и развёртыванию в западных районах СССР были сложны из-за больших расстояний, на которые надо было перебрасывать войска, уступающей европейской пропускной способности советских железных дорог, времени, которое требовалось на отмобилизование резервистов и средств транспорта (автомашин, тракторов, лошадей) (это всё технические сложности, создающие опасность проиграть мобилизационную гонку противнику), а также из-за того, что самоё проведение этих мероприятий могло, по мнению политического руководства страны, спровоцировать войну с Германией (политические сложности). В силу последнего обстоятельства проводить мобилизацию, сосредоточение и развёртывание надо было как можно более скрытно.

Собственно, в разделе IV своих «Соображений…» от 15 мая советские генштабисты и предлагали способ решения технических и политических проблем мобилизации: провести мобилизацию и сосредоточение войск у границы заранее под видом учебных сборов и выхода войск в летние лагеря (последнее обеспечивало маскировку этих мероприятий).

Понимаем, что только к данным предложениям «Соображения…» от 15 мая 1941 года не сводятся. Предложения эти хорошо вписываются в картину превентивного удара, которую, казалось бы, рисуют «Соображения…». Поэтому продолжим разбор документа.

Прежде всего, просим читателей обратить внимание на его заголовок: «Соображения по плану стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на случай(выделено нами – И.Д., В.С.) войны с Германией и её союзниками». Да, заголовок плана, в отличие от «Соображений…» от 18 сентября 1940 года и «Уточнённого плана…» от 11 марта 1941 года, прямо указывает на противника – Германия и её союзники. Предыдущие два плана говорили в заголовках о развёртывании на Западе и Востоке. Подобная конкретика заголовка «Соображений…» от 15 мая 1941 года ничего не меняет. Во-первых, и ранее Германия в планах рассматривалась, как основной вероятный противник, а во-вторых, майские «Соображения…» содержат в заголовке слова «на случай войны…». Подобный оборот также дважды повторяется и в их тексте (в начале и в конце его). Согласитесь, странно получается: Генштаб предлагает напасть на Германию, но при этом говорит о развёртывании «на случай войны…», как будто не очень уверен, собирается нападать или нет. Резун «Премудрый» изрёк истину: «Упредить оборону нельзя, можно упредить только нападение» [82; 312]. Совершенно в его духе изречём истину свою: «Если собираешься нападать, то точно знаешь, что тем самым начинаешь войну». И тогда формулировка «на случай войны…» явно не годится. Её наличие в заголовке и тексте «Соображений…» от 15 мая говорит о том, что все предлагаемые в них действия являются следствием того, что Германия и её союзники могут напасть на СССР.