Ирина Сукневич - Битва на поле Куликовом

Великий князь московский тут же начал собирать полки. На этот раз девятнадцать русских князей откликнулись на его зов и привели свои рати к Волоку-Ламскому, чтоб уже всем вместе идти на Тверь. Собравшиеся осуждали Михаила, обвиняли в измене, укоряли, что не раз приводил на Русь Литву. А теперь вот зовет Мамая.

«Подчинишься воле моей, тверской князь, — думал Дмитрий, оценивая силы прибывших ратей. Послал он и за новгородцами. — Должны прийти, — рассуждал московский князь. — У них свои счеты с Тверью».

И не ошибся Дмитрий: пришли новгородцы. Так спешили, чтоб не опоздать к битве, что делали в день по шестьдесят пять верст.

Двадцать девятого июля 1375 года собрались все.

И началась новая война с Тверью, главной соперницей объединения русской земли под началом Москвы.

Михаил заперся в своем стольном городе и приготовился к осаде. Он рассчитывал продержаться до прихода помощи из Литвы. И на Мамая надеялся: ведь обещал татарский хан подмогу в борьбе с Москвой.

Пятого августа войска Дмитрия подошли к Твери.

А восьмого москвитяне приступом пошли на город: прикатили к самым стенам осадные башни на колесах — туры и примет метали, зажгли стрельницу на Тмацком мосту. Тверичи загасили огонь. Решился Михаил на храбрую вылазку: его рати отбили противников, пожгли и порубили туры. Бились они так отчаянно, что вечером москвитяне отступили от города.

Князь Дмитрий знал, что не так-то просто одолеть Тверь, потому и собрал своих подручных князей, потому и дожидался новгородцев.

Тверской князь ликовал: первые атаки отбиты.

Наутро тверичи услышали вместо жужжания стрел стук топоров. Вышли на крепостные стены и увидели: люди московского князя окружали их город тыном. «Ясно. Хотят взять нас измором!..» — понял Михаил тверской.

А войска свои Дмитрий разместил по ту и другую сторону Волги. И мост построил. Теперь никто не мог прийти в Тверь ни с хлебом, ни с какими другими товарами.

— Ничего. Продержимся до прихода Литвы и Мамая, — говорил Михаил своим боярам.

Четыре недели простоял Дмитрий под Тверью. Четыре недели тверичи сидели в тяжкой осаде. Начался голод среди мирных жителей. И возроптали люди. Пришли к хоромам Михаила.

Вышел князь — несметная толпа перед ним. И так тихо, что слышно, как в синем небе птицы в полете попискивают.

Стоят в молчании супротив друг друга Михаил Александрович и простые люди его стольного города. И страшно было это суровое молчание. Так замирает все перед первым порывом бури.

Не выдержал Михаил.

— С чем пришли, тверичи? — спросил он сдавленным от несмиренного волнения голосом.

И тогда закричали со всех сторон:

— Проси мира у князя московского!

— Смерть по дворам ходит!

— Мирись с Москвой, княже Михаил!

Поднял руку Михаил Александрович.

— Немного терпеть осталось, тверичи! — сказал князь Михаил. — Придет скоро помощь нам от Литвы и Орды!

Жестокими стали лица.

— Не нужен нам тут Ольгерд, не нужен и татарский хан!

— Сам к Дмитрию с миром не пойдешь — мы ворота откроем!

И понял князь Михаил: нет у него другого исхода. Запросил он мира у великого князя московского Дмитрия Ивановича, отдаваясь на его волю.

Пятнадцатого сентября мирный договор был заключен. Он начинался так:

«По благословенью отца нашего Алексия, митрополита всея Руси, на сем, брате молодший, князь Михайло Олександрович, целуй мне крест, к брату старейшему, князю великому Дмитрию Ивановичу, и к моему брату князю Володимеру Андреевичу… за свои дети, и за свои братаничи».

Признавал себя по этому договору князь тверской «братом молодшим», то есть подчиненным Дмитрию, равным удельному князю серпуховскому Владимиру Андреевичу. Обязался Михаил тверской не добиваться больше великого княжения ни через татар, ни самостоятельно. Должен был он выступать вместе с московским князем не только тогда, когда Орда нападет на Москву, но и если Москва пойдет против татар. Соглашался тверской князь отказаться от союза с Литвой. И должен был желать Дмитрию добра всегда и во всем без обмана.

«Еще один орех раскололся», — думал Дмитрий, возвращаясь в Москву.

Стояло знойное лето 1377 года. Прибыл гонец от князя Дмитрия Константиновича, отца Евдокии. В спешном донесении говорилось: «Послал Мамай к Нижнему Новгороду татарского царевича Арапшу, малого телом, но свирепого и искусного воителя».

Дмитрий немедля выступил с большой ратью на помощь. Вскормленные для боевых походов кони бежали резво. Всадники не знали роздыху. Чем ближе Нижний Новгород, тем больше осторожности требовал Дмитрий от своих ратников: ждали встречи с татарами.

Из ворот города вышел к ним навстречу сам нижегородский князь Дмитрий Константинович. С недоумением поведал он зятю, что невесть откуда прилетевший в город слух предупреждал о приближении Арапши, а его люди, посланные на разведку, доносили, что нет татар на нижегородской земле.

Во время пира, коим чествовал Дмитрий Константинович великого князя, неожиданно явился сосед, один из мордовских князьков, и, заверяя русских в своей дружбе, сказал, что видел татарского царевича на реке Донец.

Получалось, что Арапша был вовсе не здесь, а угрожает Москве с юга.

Поразмыслив, Дмитрий Иванович засобирался домой, забрал с собой и часть своих войск, а тестю оставил полки владимирцев, переяславцев, юрьевцев, муромцев и ярославцев.

А между тем царевич Арапша зорко следил, что делается в нижегородской земле, нападение на которую он готовил. И вот желанная весть: ушел Дмитрий в Москву. Значит, удалась хитрость. Сделал свое дело мордовский князь, подкупленный царевичем.

— Поискали тебя русские на реке Суре и доложили своему князю, что нет нигде царевича Арапши, — уже трижды повторял татарину мордовский князь. — И ушел Дмитрий московский к себе домой…

Арапша сказал твердо:

— Пошли к русским в Нижний Новгород слуг своих, пусть скажут, что татары в поле, а царевич где-то тут, совсем близко скрывается. Теперь, когда их силы поубавились, надо выманить русских на битву, понимаешь?

Мордовский князь закивал головой: все, мол, понимает и исполнит.

А чтобы он еще лучше понял, Арапша бросил ему мешочек с татарскими деньгами. Князек не ожидал подарка уже сейчас — не успел схватить подачку. Мешочек звякнул, упав на пол у его ног.

А дальше события пошли так, как определил их Арапша. Князь Дмитрий Константинович, узнав от мордовцев вести о татарах, устроил совет. И порешили бояре и воеводы выступить за реку Пьяну.

— Мой сын Иван поведет вас! — заключил совет нижегородский князь.

В знойный безветренный день выехали русские из ворот города.

Под жгучими лучами солнца доспехи, надетые на воинов, стали горячими.