Олег Красин - Солнечный ветер. Книга четвертая. Наследие

– Я тоже надеюсь, – комментирует Фабия. Она подходит к мраморному бортику бассейна, опускается на него спиной. Афродита заботливо подкладывает под ее голову подушку, и Фабия вытягивается на поверхности воды, для равновесия слегка шевеля ногами.

– А еще, они обсуждают, кого вдовствующий император, наш славный Марк Антонин, возьмет себе в жены.

Фабию не волнуют эти сплетни, она пропускает их мимо ушей. Известно кого выберет Марк – не этих же высокомерных гусынь из семей Корнелиев, Манлиев, Сервилиев или других. Марк остановится, конечно, на ней.

Да, тут Луцилла ей не поможет, а вот Коммод? Этот молодой дурачок, озабоченный созреванием своей взрослости, познанием женщин и другими вещами, столь далекими от управления империей, не поможет ли он? К тому же в Рим уже донеслись слухи об их обоюдной вражде с сестрой Луциллой. Как всегда, причиной раздора оказался любовник, на этот раз любовник Луциллы. Что там произошло меж Луциллой и Коммодом доподлинно неизвестно, но то, что они не разговаривают друг с другом, избегают общих приемов и встреч наедине, это заметно всем.

Его стоит использовать. Он простофиля, недалекий мальчишка, глаза которому застит вражда с сестрой. Через него можно будет внушить Марку, что за молодым наследником требуется пригляд и с ролью воспитательницы никто кроме Фабии лучше не справится, потому что Фабия, фактически, уже член семьи.

– Что еще говорят? – интересуется она у Афродиты.

– Одну из дочерей, Вибию, император оставил в Египте вместе с мужем…

– Зачем?

– Он хочет этим жестом привязать египтян к Риму, оказать им внимание. Вы же знаете, какие эти люди капризные, вздорные и вспыльчивые, по сравнению с нами, греками.

– Да, да, знаю, – отмахнулась Фабия, привыкшая к бахвальству Афродиты своим происхождением.

– А вот, еще новость, – продолжает Афродита и говорит как о чем-то малосущественном: – В Рим вернулась жена мятежника Кассия Волузия Веттия.

– Волузия? – заинтересованная Фабия опустила обе ноги на дно, чтобы встать тверже. – Зачем она здесь? Пусть радуется, что цезарь Марк не отправил ее в ссылку вместе с детьми Авидия Кассия или, того хуже, не лишил жизни как заговорщицу.

– Мне передавали по секрету, что Веттия хочет вымолить у императора прощение для среднего сына, сосланного на Капри.

Фабия нахмурилась. Новое лицо при дворе, к тому же лицо женское, это всегда не к добру. От старых знакомцев знаешь, чего ожидать, какие козни они могут подстроить и что за интриги сплести, а новички опасны непредсказуемостью, их надо изучать, к ним нужно привыкать. К тому же Веттия моложе ее, Фабии, лет на десять, а то и больше. Вдруг Марк положит на нее глаз? Веттия происходила из старой плебейской семьи Мецианов. Ее отец Луций Мециан, скончавшийся год назад, был известным юристом, он обучал самого Марка в молодости. И, хотя, Мециан, приходившийся родственником Авидию Кассию, поддержал мятеж зятя, Марк не утратил уважения ни к покойнику, ни к его трудам по юриспруденции.

– Ты видела ее, она привлекательна? – поинтересовалась Фабия.

– Я не видела, но моя подруга, которая живет возле Форума, получила от нее два асса за то, что показала дорогу к храму божественных Антонина и Фаустины. Подруга нашла ее симпатичной и доброй.

– Еще одна сова в Афины! – хмыкнула Фабия, вспомнив о пословице, гласящей, что в Афинах и так много сов. – Здесь немало желающих стать новой Августой. Это я к тому, что, если Веттия замыслила очаровать нашего императора, то ей придется встать в очередь. А ты, Афродита, поговори с подругой. Пусть она разузнает о вдове Кассия все, что можно: куда ходит, с кем встречается, с кем спит. Сдается мне, что твоя подруга достаточно ловка в таких делах.

– Не сомневайтесь госпожа!

– Дашь ей денег. Пять ассов 36ей хватит, – уточнила Фабия, но решив, что такая плата может показаться слишком малой и знакомая Афродита не проявит должного рвения, добавила с неохотой: – Если она узнает нечто важное, то заплатишь один сестерций.

Прослушав все новости, у Фабии, почувствовавшей себя посвежевшей от омовения, возникло желание прилечь на ложе за обеденный стол – после бассейна она проголодалась, ей хотелось отобедать в одиночестве. Клиентов, осаждавших ее дом с утра, кого-то одарили мелкими подарками и отпустили, кому-то дали незначительные поручения и отправили их выполнять. С парой юристов Фабия обсудили семейные дела Цейониев – ей не нравилось, что сын Педуцей плохо распоряжается имуществом, полученным от покойного мужа Фабии и, что еще хуже, сын без пользы транжирит приданое Фадиллы, которое Марк дал ей к свадьбе. Педуцея следовало взять под материнский контроль. Юристы подсказали как, используя возможности права, приструнить недалекого сынка.

Она уже было направилась в триклиний откуда доносился соблазнительный запах вареных лангустов в куминовом соусе, как внезапно пришедшая в голову мысль остановила ее. Чтобы удалась ее задумка о браке с Марком следовало помолиться и не просто вознести мольбы к небесам – надо прочитать заклинание по особому ритуалу. Она, Фабия, знает этот ритуал, она им пользовалась, когда хотела привлечь к себе понравившегося мужчину. Но молиться нужно на голодный желудок, ибо богам не нравится, когда от человека несет луком или пахучими специями, съеденными во время обеда, когда он икает или отрыгивает воздух. Боги в этом вопросе щепетильны.

Она приказала слугам зажечь молитвенный огонь на небольшом алтаре в специальной комнате, отведенной для молений. Комната эта была темной, без окон, с одной дверью и лишь отверстие в потолке пропускало слабый дневной свет. По стенам висели картины с изображениями богов и героев. Преобладал Геркулес, считавшийся покровителем рода Цейониев. Мускулистый, высокий, сильный, он стоял, приняв внушительную позу и опершись на увесистую дубину, которую можно было бы принять за вырванное из земли дерево. Здесь были Юпитер и Венера, Юнона Медицейская и другие боги, к которым частенько обращалась Фабия. Все они собрались здесь, в этой комнате, чтобы помогать ей в повседневных делах – важных и не очень. Нынешнее дело было, пожалуй, одним из важнейших в ее жизни.

Едва она вошла, огонь на алтаре уже горел, пламя колебалось, протягивая язычок к Фабии и окутавшему ее воздуху. Для того, чтобы заклинание, которое она собиралась произнести исполнилось, требовались волосы Марка. Другая бы растерялась, пришла в замешательство, но только не Фабия – решительная и находчивая женщина.

Давным-давно, когда Марк был предназначен ей в мужья императором Адрианом, Фабия иногда бывала во дворце, где жил ее суженый. Они разговаривали, привыкали друг к другу. И вот, едва у Марка начали расти первые волосы на бороде, его побрили. Мать Домиция Луцилла собрала упавшие волоски в небольшой пучок, положила их в особый ларец, чтобы они напоминал о совершеннолетии сына.