Лариса Розена - Вразумление Господне. Историческая и современная проза

Ну и смеха, шуток-то было. Жизнь и молодость брали свое над всеми невзгодами с Божьей помощью!»

Тобольск. Вид из окна, вечер

«Черная ветка на темно-голубом фоне неба, как в японских миниатюрах древних художников… Она изысканно и хрупко раскинула свои яркие очертания. А я ловлю их и нанизываю в ожерелье слов. Трепещут, словно от прикосновения, разборчивые листья. Ветер, скромный юноша, боится разочаровать их своей смелостью. Все замерло на краткий миг, и вновь встрепенулось, и опять тишина…

Так и сердце человека: то бурлит, то с Божией помощью успокаивается…

Нежный узор с листьями – темное на темном, трогает за душу своей незащищенностью, очаровательной изысканностью рисунка и тонкостью колорита…

************

«Славлю Господа! Он во всех невзгодах поддерживает меня…»

************

«В «великой княжне Ольге Николаевне пела православная русская душа… узнаю в ней свою соотечественницу…»

ЦЕНА ОДНОГО ПОМИНОВЕНИЯ ИЛИ СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ СВЯТИТЕЛЯ ВАСИЛИЯ ВЕЛИКОГО 18 18 Василий Великий – епископ г. Кессарии Каппадокийской (330—379) —великий православный святой, богослов, церковный деятель.

Оранций присутствовал сегодня на состязаниях колесниц. И у него хорошее настроение. Выиграл его любимый возничий из «зеленых». В городе Кессарии 19 19 Кессария Каппадокийская – город в Малой Азии. партии делились по цвету одежды возничих. Оранций – мужчина средних лет, несколько полноват. Черные кудрявые волосы с проседью не скрывали возраст. Карие, почти на выкате, глаза постоянно прищуривались от привычки все разглядывать вблизи, из боязни ошибиться. Орлиный, словно у завоевателя, нос иногда подергивался как бы в предчувствии добычи.

Он – купец с большими доходами. Протискиваясь сквозь толпы людей, нервничал. Ему надо было спешить. Ждали дела, и не хотелось, чтоб его заметили здесь знакомые, боялся подмочить репутацию делового человека. Ведь на ипподром обычно ходят богатые бездельники и мальчишки. Сев в колесницу, направился к рынку. Лицо приходилось вытирать платком: лето, восток, жара.

Базар. Разнообразное количество лавок и лавчонок. Здесь продавали все – мыслимое и немыслимое. Восточные сладости, редкие фрукты, египетский хлеб, всевозможные ткани: из Египта – на них отображались сражения гладиаторов, с греческих островов – акробаты с медведями. В изобилии – золотая и серебряная посуда: блюда, ковши, кувшины, на которых можно увидеть и героев античных мифов и христианскую символику; редкие иконы из перегородчатой эмали и слоновой кости; книги, драгоценности. Все это богатство радовало взгляд. Купец оживал, входил в свою стихию, забывая всех и вся, и работал без устали. Он вел успешную торговлю. И уже являлся владельцем большого дома в городе и загородного имения на берегу реки Ирис с обширными виноградниками и оливковыми рощами. Оранций был настолько богат, что мог закупить все товары на рынке. Он уже не торговал сам, а совершал крупные сделки и наблюдал за делами. Эту работу он считал мозгом торговой деятельности и никому не доверял. Почему разоряются патриции? Ленивы, не предприимчивы и проматывают последнее в поисках развлечений. Нет, он живет с оглядкой, хоть и на широкую ногу. У него все есть. Но это не значит, что можно пускать деньги на ветер. Правда, уже несколько подорвано здоровье. И еще нет уверенности, что Бог простит его и пустит в райские селения… Все, что имелось, далось не просто. И он стал бояться, и становился набожным. Посещал храм, делал вклады на нужды церкви…

Но как-то в один особенно тревожный день, когда совесть мучила больше, чем обычно, он решил, что еще мало сделано для спасения души. Отдыхая дома после обильного обеда, он задумчиво поглаживал деревянный ларец с плоской крышкой, украшенный тонкими пластинками из слоновой кости. На них были изображены фигурки воинов и всадников. А внутри помещались долговые расписки. Заботливо поставив ларец на столик из агата, с сомнением спросил у супруги:

– Мариам, как ты думаешь, молятся они за нас с тобой в церкви, когда я отдаю им свое золото?

– Дорогой мой, не знаю. Может, молятся… – в недоумении пожала она плечами, – а может, нет…

Про себя же раздраженно подумала: «Как бы эти пожертвования не сократили мои личные расходы… Хм…»

– Хотелось бы быть более уверенным… А если я договорюсь со священником частным образом, не через храм, что ты на это скажешь?

Казалось, супруга Оранция была озабочена другим. На вид она выглядела много моложе мужа. Худощавая, маленькая, подвижная, очень любила украшать себя. В ушах у нее висели серьги с прорезным изображением двух павлинов из золота, на руках в тон им – браслеты. На хрупкой шейке – ожерелье из крупных сапфиров. Они чудесным образом оттеняли нежную кожу. На груди, скрепляя мягкие складки одежды, красовалась редкая камея, резанная по трехслойному сапфиру. На ней изображались Богоматерь с Младенцем. Новое платье, подпоясанное золотым поясом, облегало стройную фигуру.

Жена держала в руках серебряное зеркальце, любуясь собой, и что-то мурлыкая себе под нос.

– Так надежнее? – настойчиво повторил Оранций.

Мариам замешкалась с ответом. Супруг раздраженно дернул ее за платье.

– Что-что? – пробормотала она, недовольно поправляя смятые складки.

– Мариам! Ну не будь же ребенком, оставь зеркало в покое. Я спрашиваю, стоит договариваться со священником?

– Попробуй, если уверен в его честности, – протянула она мелодично, – почему нет? Грехи замаливать хочешь, милый? – закончила она шутливо. Но в душе все сокрушалась: «Нет – нет, если так пойдет дальше, положительно скоро лишусь всех своих драгоценностей…»

Она устала от разговора и желала бы побыстрее его закончить. Но муж, напротив, хотел все хорошо и основательно продумать, как делал обычно. Он настойчиво продолжал:

– А вот наш батюшка такой бедный! Недавно занял у меня в долг очень крупную сумму денег. Семья большая, доходы маленькие. Как ты считаешь, если я прощу ему долг и попрошу молиться о нашем здравии и спасении, дело надежное?

«Ох, ну как не понимает, что я занята? И так всегда! Вот наказание!»

Она раздраженно отвернулась, бережно положив зеркало на маленький яшмовый столик и, собравшись с мыслями, ответила:

– Я думаю – умный ход, предложи ему это. Но в ней усиленно работала мысль: «Нет, такое добром не кончится. Надо быстрее и надежнее припрятать то, что имею. Он все мое состояние промотает. Свои-то денежки, наверное, не трогает…» Но внешне она была спокойна и улыбчива. Оранций обрадовался ответу супруги: «Мариам – золото, – с восхищением думал он, – всегда понимает меня. Надо ей бриллиантовую диадему подарить ко дню ангела. А, может, воздержаться пока? И так трат много. Но приобретение драгоценностей тоже надежный вклад денег…»