Рустам Рустамов - Падение. Том 2

Во время одного из таких занятий у Ревана в общаге его «застукали» те два лейтенанта, наверняка помните, которые уволились впоследствии. Один из них тогда сказал буквально следующее: «Это что, ты послушай «голоса», вот те умеют сеять сомнения в душах, благодаря им я понял жизнь и осознал, какое же зло – этот коммунизм!» – и добавил, что нужен радиоприемник КВ и УКВ диапазонов; наш герой только улыбнулся и ответил, что пока нет УКВ, довольствуется тем, что есть.

Отметим, что в то время такие вещи нужно было делать с особой осторожностью: как шутили в те годы, «уши особиста торчат везде, хоть и не видно». Хотя уши торчали везде, люди и разные голоса слушали, и самиздат читали, и наш герой не был исключением, тоже читал отдельные самиздатовские вещи, только делал это очень аккуратно и с особой осторожностью, пытаясь не привлекать внимания, потому как остерегаться было чего.

Во второй половине семьдесят шестого года, как раз в то время, когда наш герой пошел учиться в институт, перевели во Владивосток его друга, «бандеровца» Толю Рещенко, и они часто проводили время вместе; поскольку тот был еще большим любителем поговорить, избегать обсуждения политической ситуации было немыслимо.

Во время одной из таких бесед узнал в подробностях об одном очень интересном явлении, которое, как говорил друг, широко практиковалось в то время. Об этом в первый раз услышал от Вольдемара, когда встречал день рождения с «уважаемыми» людьми, но понял тогда это по-своему, когда тот сказал: «Ты что, дурак, в психушку захотел?!» – или что-то в таком духе. Друг рассказал о том, как людей, не согласных с политикой, определяют на принудительное лечение в специальные психиатрические больницы. На вопрос, откуда ему это известно, тот спокойно ответил:

– «Голоса» надо слушать.

Становилось все интереснее и интереснее. Почему-то при всех неясных ситуациях «голоса» становятся единственным источником информации; друг также рассказал, что у этих радиостанций есть редакции, вещающие на языках отдельных союзных республик. Оставалась самая малость – приобрести соответствующее радиоприемное устройство, что и было сделано в ближайшее время. Купил себе радиоприемник «ВЭФ», один из немногих хороших устройств тех лет. Жизнь стала интереснее, но все равно, как уже говорили, «глушилки» тоже работали в полную силу.

Все сильнее ощущал, как размножаются у него мысли и чувства; однажды признался другу, что голова «раскалывается» от множества противоречивых, исключающих друг друга мыслей. Друг тогда ответил очень легко и непринужденно:

– Определись, что тебе нужно, все подчини этой единственной идее, все лишнее отбрось, особенно сентиментальность, как плод больного воображения какого- то Мышкина, – имея в виду героя Достоевского.

А тот, в свою очередь, парировал:

– Конечно, надо взять топор, как Раскольников, и всех рубить.

Но, тем не менее, все равно надо было рано или поздно определиться, и он определился. Закончить институт, найти нужную работу и при первой возможности, как говорили в то время, «валить за бугор».

Во время одной из очередных встреч друг рассказал ему интересную вещь о прежнем месте службы. Оказывается, в дивизионе, где тот служил, имела место такая практика: во время учений расходовались не все боезапасы из соображений безопасности (то есть, сделают один-два залпа, или даже не сделают вовсе, или даже бывало так, что корабль вовсе не выходил в море), и оставшиеся на шлюпках вывозили недалеко от берега (тоже непонятно, зачем ближе к берегу, когда нужно было наоборот, – возможно, опасались попасть на глаза пограничникам), но в такое место, что никто никогда туда в жизни не ходил (хотя кто знает!), потому как местность была скалистая и топили. Как долго это длилось, тот ничего не мог сказать.

Сначала наш герой как бы значения не придал, но потом задумался, и даже очень искренно. «Что за боезапасы, наверняка, есть и мины, и как же так, а если рванет там, что тогда будет, или кто узнает про этот «клад» – может нарисоваться картина еще интереснее, нет, так не пойдет, что-то надо делать!» А что и как думать – пока не знал. Сначала хотел поделиться услышанным с Вольдемаром, но быстро передумал. «Нет, ему нельзя, этот бюрократ докопается до всего, может позвонить тому командиру, шума много наделает, здесь надо тихо». С этими мыслями так и ходил дня три – четыре и не мог решиться ни на что, однако решение вскоре всплыло само. В один из дней, в обеденный перерыв, как обычно, коротал время в Ленинской комнате за шахматами, как откуда-то принесло особиста. Тот по-дружески (?) положил руку ему на плечо и начал разговор:

– Что, готовимся к матчу-реваншу с очередным гроссмейстером парка, или просто тренировка?

– Лейтенант, и то и другое. – Подумал, надо втянуть в разговор и рассказать ему все, самый подходящий вариант, пусть разбирается. – Слушай, ты не бойся, военные и государственные тайны, доверенные мне, на кон не ставлю, а если хочешь, у тебя есть шанс получить бутылку хорошего ереванского коньяка и по желанию угостить меня, или же быть угощенным тем же коньяком. Мать мне прислала из дома, так что подумай.

– Вы, пожалуйста, поподробнее изложите условия матча, – улыбаясь сказал лейтенант, и по тону чувствовалось, что на «вы» перешел в шутку.

– Что непонятного, выигрываешь ты – получаешь коньяк и по желанию угощаешь меня, а если я, тогда точно выпиваем его вместе. С запасом у меня проблем нет, хватит и на новый год, потом мать еще пришлет. – Благодаря матери, его коньячный запас практически не иссякал.

Начали играть; отметим, что товарищ играл не так сильно, как, скажем, крокодилы из городского парка, но ничего, держался. Конечно, наш герой подвел позицию к выигрышной, при этом раза три «не замечая» решающей комбинации. Когда возникла чисто техническая позиция для выигрыша, он предложил ему ничью, и предложение было принято. Пока играли, рассказал ему все, как знал. Возможно, даже эта информация отвлекла внимание лейтенанта от игры, кто его знает. Когда игра закончилась, еще продолжали сидеть и обсуждать эту информацию, а если кто заходил, передвигали фигуры, изображая анализ партии. После того, как все было оговорено, лейтенант сказал:

– Реванчик, надо все это изложить в письменном виде, потому как устная информация у нас не принимается.

– Ага, сейчас, а если просто не подтвердится, что, я должен буду обеспечивать наличие боеприпасов в бухте или что? За что купил, за то и продал, может, там ни фига нет, и что предложишь?

Над этим ответом они оба засмеялись, Стропин продолжил:

– Нет, ты ничего не должен обеспечивать, порядок у нас такой, нужен документ, подтверждающий, что есть источник информации, иначе никто просто заниматься не будет, поэтому давай мы с тобой встретимся и все оформим, только, пожалуйста, надо сделать это как можно раньше, информация серьезная.