Рустам Рустамов - Падение. Том 1

Это происшествие внесло серьезные корректировки в дальнейшую жизнь и взаимоотношения семьи. Во-первых, отец, который раньше был категорически против переезда, наконец поддался настояниям матери; во-вторых, это коренным образом изменило его отношение к членам семьи. После этих событий отец стал отстраненным от детей, часто ссорился с матерью. Отец стал раздражительным в семье и молчаливым в обществе.

Этот род в Алтычае появился с незапамятных времен. Говорить конкретно, когда это было, представляется проблемой; по словам узун Хабиба – чуть ли не со дня образования села. Называли их по-разному: Демирчилер, Усталылар. Свои воспоминания узун Хабиб начинал от демирчи, то есть кузнеца Усуба, который приходился дедом отцу. Рассказывал он также и об Усталы – брате Усуба. Вспомнить кого-либо до них он не мог. Все члены этого рода были настоящими джигитами – богатырями. Славились своей удалью и бесстрашием. К тому же были очень богаты. Имели в махале свои пастбища, покосные угодья, пахотные поля. Были известны стадами мелкого и крупнорогатого скота. Принадлежало также им огромное количество тяглового скота, а лошади, само собой, тоже были в большом количестве. В довершение списка можно привести еще три мельницы.

Отдельно стоит отметить, что первую кузнечную мастерскую построил дед отца – Усуб, сам же там и работал. Род был большой, как мы уже отметили, трудолюбивый и воинственный, потому и начали богатеть довольно быстро, настолько, что самим стало не управиться с огромным хозяйством и приходилось нанимать людей. О знатности рода свидетельствует и тот факт, что двоюродной брат отца Курбан долгое время был управляющим всего Каракоюнлинского махала.

Мы коротко рассказали о прошлом этого рода, чтобы были понятны причины изменений в характере отца. Конечно, принадлежать к известному роду и потом лежать связанным перед какими-то сопляками было выше его сил и самолюбия. Он бы никогда не допустил этого, даже ценой жизни. Но увы, руки его были связаны и без того, задолго до того – детьми и матерью.

Мать, чтобы успокоить отца и замять возникшую неловкость, примирительно сказала, что, конечно, найдет посуду и все будет как надо, только получилось бы договориться с ним насчет лесоматериалов. Братья посмотрели друг на друга, и Малой дал понять старшему высказать предложение о хинкалях, что тот и сделал. Однако отец, вопреки своему обыкновению, спокойно сказал, что нужно будет зарезать одного из годовалых барашков, потому как наверняка придет еще кто-то из его друзей-односельчан. Ну конечно, и хинкали как дополнительное блюдо не помешают. «Ну, это еще лучше», – подумал про себя Малой, но ничего не сказал, и его уже не интересовало отношение брата к данному мероприятию. Он думал о завтрашнем дне, о гостях, которые придут и наверняка расскажут что-то интересное. С этими мыслями о рассказах об интересном на новом месте, точнее, на родине своих предков, погрузился в сон.

Дети проснулись очень рано из-за громкого разговора родителей. Они с самого утра были заняты заботами о предстоящем дне. Приготовления к приему гостей шли полным ходом. Отец рано утром зарезал короткоухого годовалого барашка, освежевал его и приступил к разделке мяса. Разделил все мясо на три части: для кебаба, то есть шашлыка, для бозартмы (иногда называют бозбаш) и внутренности отдельно. Мать тоже была занята своими делами: мыла посуду, чистила самовар и готовила какие-то приправы к блюдам. Старшему тоже нашлась работа – то отец, то мать давали ему разные поручения, и он их выполнял, но без особого энтузиазма. Не было работы только для Малого, от него требовалось одно – не мешать никому, и он это делал с удовольствием и очень успешно.

Отец позвал мать, чтобы та забрала внутренности в дом, так как их гостям готовить вроде и неприлично, разве что кто попросит. Мать сказала, что заберет, но, вопреки обыкновению, сразу не пошла; как только отец отвлекся и отошел ненадолго, чтобы помыть руки, она подошла, сразу забрала не только внутренности, но также прихватила из тех кучек, которые были отобраны отцом, по несколько кусков и сразу же занесла их в дом. Малой все это видел, но сделал вид, что ничего не заметил, так как понимал, что мать старается для них. Отец, вернувшись, сразу заметил «кражу» и резко бросил:

– Дочь сумасшедшего, неси мясо обратно, не позорь меня перед гостями!

На что мать сказала:

– Да камень в рот твоему Мелкону! Сварю потом детям. Ты целого барана что ли ему будешь скармливать?

– Неси обратно, я тебе говорю, – еще тверже сказал отец, и матери ничего не оставалось, как принести все лишнее взятое мясо обратно. Как бы в отместку добавила:

– На, подавитесь вы со своим Мелконом этим мясом, и чтобы он провалился сквозь землю!

Из каких-то только ей понятных соображений сквозь землю она отправила лишь Мелкона. Кто его знает, может, она любила отца и в последний момент подумала, что будет скучно, если он тоже вместе с Мелконом провалится сквозь землю. Скорее всего, не хотела с армянином на пару отправлять и своего мужа, как-никак, сколько лет живут вместе, а вот если с азербайджанцем – не было бы проблемы. Малой слушал все это и пытался что-то понять в отношениях родителей, но это было очень трудное дело для его детского ума.

Отец покачал головой и что-то сказал негромко, скорее всего, помянул «добрым словом» предков матери, но она уже ничего не слышала и ей было все равно, поскольку план с мясом уже провалился.

Когда Алик и Зордан зашли в зал, все, как и прежде, спорили о чем-то, перебивали друг друга, и, кажется, уже никто никого не слушал. В стороне от всех этих словесных баталий находился только Геродот, который, сидя на своем месте, спокойно и с аппетитом кушал – видимо, понимал, что вечер подходит к концу и надо наверстать упущенное, а может, и оттого, что просто не хотел заниматься пустой болтовней. Все заняли свои места, и Зордан снова взял инициативу в свои руки. Позвякивая столовым ножом о бутылку, он призвал всех соблюдать тишину и дал слово Алику. Тот поблагодарил тамаду и произнес краткую речь о том, что очень счастлив знакомству и дружбе с такими замечательными парнями и дамами. Произнося слово «дама», мечтательно посмотрел в сторону Сирануш, и та многообещающе посмотрела на него и послала ему воздушный поцелуй. Конечно, такой бессловесный, но очень важный ответ вдохновил его, и потому закончил свою речь клятвенными заверениями в верности дружбе. Неожиданно для всех, конечно же, не спрашивая тамаду, с короткой речью выступил и Геродот:

– Орхан, я желаю, чтобы ты не ошибался в выборе жизненного пути, и чтобы на твоем пути встречались честные и порядочные люди. По окончании этих мероприятий я тебе сделаю подарок.