Николай Омелин - Разбойничья Слуда. Книга 2. Озеро

«Вот напасть, а! Оне там где-то воюют, значит, а мы тут страдать должны из-за ихних грузов. Рассея! Кроме как туточки негде боле кораблю пристать и разгрузиться. Дожили. Один порт на всю страну остался, – примерно одно и то же бубнил Микола каждый раз, когда думал о выпивке». А тут еще соседка встретилась, когда он с работы шёл. Завидев его, запричитала и ничего умного не нашлась сказать как то, что Зинаида не жилец уж совсем. Рассказала, что навещала утром и видела ее плачевное состояние. Будто он и сам того не знал. Настроение, какое-никакое у него было, но после встречи с соседкой и его не стало. А потому поправить его нужно было срочно, и он, наскоро перекусив, отправился к Семенихе. Проходя мимо больницы, заметил на крыльце нового знакомого, и, решив, что пять минут душа подождет, свернул к Никифору.

– Ластинин! – услышал Никифор за спиной голос Миколы.

Не зная толи радоваться, толи огорчаться его появлению, он обернулся, проворчав что-то маловразумительное себе под нос. Микола вбежал по ступенькам крыльца и остановился, видя, что Никифор не один.

– А я думал, не поспею к выписке твоей, – проговорил он, понизив голос.

Никифор быстро сообразил, что завязавшийся разговор с Серафимой лучше пока прекратить. Не дай Бог Дымов разговориться и по своей «доброте душевной» что-нибудь ляпнет не то, что нужно. А он мог это вполне сделать, потому, как Ластинин успел уже немало рассказать ему о себе.

– Привет, Микола! – проговорил Ластинин и протянул тому здоровую правую руку. – Ты, подожди меня на скамейке, там как раз Макар за жизнь «заливает». А я сейчас подойду, – и слегка подтолкнул Миколу в сторону веселящихся мужичков.

– Понял, все понял, – многозначительно заметил Дымов и стал спускаться по лестнице.

«А новый знакомый не промах, – подумал Дымов, увидев Никифора на крыльце с незнакомой женщиной. – Уже охмуряет кого-то».

Дождавшись, когда тот присядет на лавке, Никифор повернулся к Серафиме.

– Вы извините, Серафима, приятель мой пришёл. С женой у него не хорошо. Наверное, в больницу к ней ходил. Она тут недалеко. На угоре там тоже больница есть.

– В Исакогорке, – подсказала Плетнева.

– Ага, в Исакогорке, – согласился Ластинин. – А вас где найти потом можно? Мы бы с вами о чем-нибудь поговорили. А то я тут за неделю ни с кем и не говорил толком.

– А чего говорить то? – с напускным безразличием ответила Серафима. – Ну, в прочем, я на первом этаже. В восьмой палате. Забегай, коль желание будет, – она хотела еще что-то добавить, но передумала и замолчала.

Она в который раз поправила платок, поймав сейчас себя на мысли, что делает это скорее из русоволосого паренька, чем по другой причине, и, удивившись самой себе, пошла в больницу. Ластинин же подождал, пока та скроется за входной дверью, и побежал к Дымову.

– А это кто? Ничего такая. Правда постарше тебя будет. А чего она на костылях? Что-то с ногой? – набросился с расспросами Микола на подошедшего к нему Ластинина.

– У меня случай на охоте был. Еще до войны. Вернее, она – война, уже шла, только меня там не было. До мобилизации значит. Ну вот, сижу как-то на озере, уток караулю. Тишина, покой. Утки вот-вот близехонько подплывут. И токо я стрелять хотел, как сквозь прицел вижу на той стороне озера бабу. Сразу понял, что не наша, не признал. Думал, почудилось, а вот тут выяснилось, что эта женщина, с которой я сейчас там говорил, она и была! – Ластинин почти перешёл на шёпот. – Тут в больнице разговорились, вот и обнаружилось, что она в наших краях бывала уже. Ну и слово за слово тот случай вспомнился. Призналась, что была на озере тогда, – приврал Никифор.

Никифору, когда он к скамейке шёл и смотрел на Миколу, мысль в голову пришла о том, как про точное место на озере у Серафимы узнать. «Вот Дымов мне и поможет, – подумал он, радуясь своей сообразительности. – Правды всей ему знать не надобно, а для начала пока и так достаточно».

– Да, ты что! Чего ж это она в вашей деревне делала? – удивился Микола.– Как там-то оказалась? Да еще на костылях.

– Нет, на костылях она уже тут, в больнице ходить стала. Ногу ей после взрыва покалечило, – ответил Ластинин.

Решив, что дальше продолжать говорить о Серафиме неразумно, он попытался сменить тему разговора. Для начала исполнения задуманного плана лишние познания Дымову пока ни к чему. «Пока и того, что услышал, хватит с него, – решил Никифор». Он хотел более детально обдумать участие Миколы в поиске золота, а уж потом действовать дальше.

– Слушай, Микола, у Зинаиды твоей как дела?

– Да, что Зинаида. Совсем плохо что-то стало у нее, – проворчал Дымов.

В его голосе появились нотки недовольства – его явно заинтересовал тот случай на озере, и он показал, что его не так-то просто сбить с толку Но Миколу явно заинтересовала эта история.

– Ну, так чего за баба-то это? В вашу глухомань как попала? – не унимался он.

– Микола, ты меня тут с полчасика подожди. Мне к медсестре нужно сходить. А потом я тебе всё расскажу, – предложил Никифор, на ходу придумывая причину отложить разговор.

Он знал, что Дымов ждать не любит, а потому разговор, скорее всего, отложится до завтра. Ну, а к тому времени он обязательно всё обдумает.

Дымов сморщился, словно от зубной боли.

– Ладно, иди. Посижу, подожду, – все же согласился Микола.

И, глядя на удаляющегося Ластинина, проворчал:

– И чего ждать согласился.

Сидеть на скамейке рядом с выздоравливающими балагурами, он не захотел, и прошёл дальше, поближе к калитке забора. Сплюнув под ноги, опёрся на невысокую больничную изгородь и стал рассматривать ёжившихся от свежего северного ветра прохожих. «Подожду, раз обещал, – решил он, и свистом стал приманивать к себе поселковую дворнягу».

***

Рочеву до дому было уже рукой подать. Ему осталось миновать небольшую площадь перед полицейским участком да портовое общежитие. Проходя по площади, сердце забилось в груди от появившейся вдруг тревоги. Он уже заметил перемены, случившиеся на левом берегу Двины. Всё вроде было как обычно, но и в тоже время казалось каким-то чужим и незнакомым. То тут, то там были видны следы разрушений и пожарищ.

Добравшись до Архангельска, он уже на пристани узнал о печальных событиях, произошедших недавно в городе. Но пока не добрался до Бакарицы, где он с племянником до недавнего времени проживал вместе с приемной матерью Степана, не поверил. Он миновал площадь и уже издали заметил, что сразу за общежитием ничего нет. Вернее есть, но не то, что он собирался увидеть. Там, где когда-то был их дом с небольшим участком, виднелась лишь черная после пожара печь, да остов сгоревшего дома. На фоне свежевыпавшего снега зрелище было ужасающим, от вида которого у Степана закололо в груди.