Светлана Курилович - Жернова судьбы

– Книг-от сколь здеся, Ваня! Отродясь столько не видал! Матушка, это неуль вы всё-всё прочитали?! – ужас, смешанный с восхищением, плескавшийся в его глазах, насмешил барыню, и она рассмеялась:

– Я – нет, а вот он, – она указала на Ваньку, – почти всё прочёл, кое-что наизусть запомнил!

– Да?! – Савка обернулся на друга с испугом. – Так ты учён?!

– Савва, я же говорил тебе, что буду заниматься книжной премудростью, – Ванька почувствовал себя неловко перед барыней.

– Говорить-то говорил… это одно, а вот глазами увидеть – совсем другое! – в голосе Савки послышались наставительные нотки.

– Вполне разумно, Савва Иванов, – опять улыбнулась Елизавета Владимировна. – Что ж, Ваня, покажи своему помощнику, где он будет жить, объясни обязанности и, разумею, надо научить его грамоте да правилам поведения. А то, не ровён час, Александру Андреичу на глаза попадётся… ну, ты понял меня.

– Понял, Елизавета Владимировна.

– Что ж, идите, – барыня села в кресло. – Да позови мне Грушу, Ваня, что-то мне нездоровится слегка, голова болит.

– Бегу, матушка! – Ванька поклонился и торопливо вышел из библиотеки.

– Сенька! – окликнул он пробегавшего мимо казачка. – Грушу к барыне! Срочно! Нездоровится ей!

– Слушаю! – мальчишка помчался во весь дух. Савка проводил его взглядом и спросил:

– А кто такой Александр Андреич и почему мне нельзя попадаться ему на глаза?

– Это сын барыни, молодой хозяин. Я раньше у него камердинером был.

– И что он, лют? – вновь испуг прорезался в голосе мальчишки.

– Нет, Савва, не лют, но… под горячую руку лучше не попадаться. Никогда не говори, пока он сам не спросит, а если вдруг ударит, то постарайся стерпеть и не закрываться, иначе…

– Что иначе? – в голосе Савки слышался уже нешуточный страх.

– Вместо одной пощёчины дюжину получишь и крови наглотаешься, – мрачно сказал Ванька. – Ты, главное, на ус мотай – и всё ладно будет.

– А сам говорил: тут не бьют, – протянул отрок.

– Не бьют, – подтвердил Ванька. – Телесных наказаний нет. Я тебе толкую о молодом барине, вот он может. Ему никто не указ. Ну, пойдём, покажу, где жить будешь, да с дворней познакомлю.

Пошли-покатились дни, похожие один на другой. Савка незаметно обжился, пришёлся по нраву дворовым: парнишка он был весёлый и покладистый, характеру не вредного, смышлёный. Ванька быстро научил его читать, а вот с писанием выходило хуже: пальцы, загрубевшие на деревенской работе, никак не хотели правильно ухватить ни карандаш, ни гусиное перо, но парень уверял мальчишку, что терпенье и труд всё перетрут. Савка упорно пыхтел над неподдающимися буквицами ежевечерне.

Как-то во вторник, когда дневные труды были окончены и луна, круглая и оранжевая, как спелая тыква, уже выкатилась на осеннее небо, дверь их комнаты распахнулась без стука и на пороге появилась Пульхерия Ивановна в сопровождении Палаши.

– Доброго вечера! – с улыбкой сказала она.

– И вам вечер добрый, барыня! – крепостные, которых застали врасплох, засуетились, приводя себя в порядок: Ванька лежал на кровати и разбирал доходно-расходную книгу за 1768-69 год, пытаясь понять, почему при очень хорошем урожае и высокой цене на пшеницу имение понесло убытки; такую задачку задал ему Парфён. Читал он в одних портах, закатанных выше колена. Савка в таком же виде старательно царапал пером, переписывая вирши Сумарокова из журнала «Всякая всячина» за 1769 год.

Пришлось срочно накинуть рубахи, валявшиеся где придётся, и встать в почтительную позу.

– Что вам угодно, Пульхерия Ивановна? – спросил Ванька.

Девушка только собралась ответить, как заливисто рассмеялась Палаша, глядя на Савку, который напялил рубаху наничку и сейчас пытался вывернуть её не снимая.

– Савва! – с укоризной сказал парень. – Прекрати!

– Так вот, – губы Пульхерии против воли складывались в улыбку, Ванька, глядя на неё, тоже улыбнулся, – мне надобно журнал, в котором напечатана «Бедная Лиза» Николая Карамзина. Можешь ли найти нужный номер?

– Конечно, барыня, – с поклоном ответил Ванька. – Это «Московский журнал» за 1792 год, он должен быть в библиотеке.

– Принеси, я подожду.

Ванька умчался выполнять поручение, сделав перед этим ученику большие глаза, тот понял, обмахнул рукавом стул, на котором сидел, и поклонился девушке:

– Не угодно ли присесть, матушка!

Пульхерия уселась, чинно сложив руки на коленях, Палаша стала рядом с ней, по-прежнему хихикая и постреливая глазами на Савку, который ёжился в рубахе наизнанку.

– Да переоденься, Савва, что ты извёлся весь! – засмеялась девушка. – Я глаза закрою!

Она зажмурилась, и мальчишка шементом привёл себя в порядок, ещё больше насмешив горничную.

– Пожалуйте, Пульхерия Ивановна! – Ванька с поклоном подал ей журнал.

Она взяла, полистала:

– Сам читал ли?

– Сочинения господина Карамзина весьма поучительны, потому прочёл, Пульхерия Ивановна.

– И как, понравилось тебе?

– По моему скудному разумению, повесть премногое может рассказать о тайнах сердечных.

– Я же спросила, не о чём она может поведать, а понравилось ли тебе, Ваня?

– Весьма. Очень чувствительно. Пульхерия Ивановна, дозволите ли дать совет? – посмотрел он ей прямо в глаза.

– Попробуй! – улыбнулась она.

– Не читайте на ночь, можете взволновать себя не ко времени и не уснёте потом…

– Хорошо, я прислушаюсь к твоим словам. Покойной ночи!

– И вам покойной ночи, Пульхерия Ивановна! – поклонился Ванька.

Молодая барыня ушла, за ней поспешила Палаша, напоследок опять стрельнув хитрым взором в Савку.

– Ох и перетрусил я! – облегчённо вздохнул отрок. – Помстилось вдруг, что это барин пришёл, спиной-то не вижу! А это барыня наша!

– Это барыня наша… – тихо повторил Ванька. – Ангел во плоти… Давай на боковую, друг мой, пора.

На следующий день к вечеру, но пораньше, Пульхерия Ивановна вновь пришла и попросила «Письма русского путешественника». Отдавая «Московский журнал», она сказала:

– Особенно мне понравилось написанное на странице 28. Посмотри, я там карандашом отчеркнула. Скажешь потом своё мнение, не забудь.

– Слушаюсь, барыня.

– Не забудь! – строго повторила она.

Когда Пульхерия ушла, Ванька отложил журнал и продолжил работу, лишь вечером перед сном он смог открыть страницу 28, и тогда на руки ему выпал маленький листочек бумаги, на котором было написано: «Как бедная Лиза, тако же и я обречена умереть от любви к тебе, бесчестный ты человек! Сегодня Он уехал вместе с Фёдором, приходи в опочивальню, как все заснут. Я буду ждать. Твоя П.»

– Твоя П. – пробормотал парень. Кровь ударила в голову, сердце забилось, как птица в клетке. «Пойти!» – была первая шальная мысль. «Как я могу?? Обмануть барина, Елизавету Владимировну, всех?? – усомнился разум. – Нет, нельзя, нельзя её, голубушку, опасности подвергать!» «А если только повидать да голос нежный послушать?» – посоветовало сердце. И Ванька последовал голосу сердца, сам себе поверив, что лишь посмотрит на неё – и всё.