Нина Молева - Боярские дворы

Трудно сказать, что именно побудило Ю. В. Долгорукова решиться на покупку Петровско-Разумовского. Без малого семидесятилетний князь давно находился не у дел и никогда не отличался ни гостеприимством, ни широтой жеста, без которых невозможно было поддержать славу имения и его значение для москвичей. Прошлая служба рисовала Ю. В. Долгорукова как человека если и без особых талантов, то во всяком случае смелого и храброго. В своих «Записках» он сам признавался, что считал жизненным девизом «быть полезным, честно век прожить и ни в чем совестью не мучиться». Результатом подобного стремления становилось неумение ладить с бесконечными временщиками екатерининской поры и вынужденные отставки: Ю. В. Долгоруков пять раз оказывался отрешенным от всех должностей. Семнадцати лет он получил первое тяжелое ранение в сражении под Грос-Егерсдорфом, двадцати трех уже командовал Петербургским полком, а двадцати семи был произведен в генерал-майоры, впрочем не без ходатайства находившегося в фаворе А. Г. Орлова.

Г. Шмидт. По оригиналу Л. Токе. К.Г. Разумовский. 1696–1772 гг.

Отличившийся в дальнейшем в глазах императрицы тем, что сумел обманным путем выкрасть в Ливорно и привезти в Петербург так называемую княжну Тараканову, А. Г. Орлов решает дать сходное поручение и Ю. В. Долгорукову. Боевой офицер направляется в Черногорию, чтобы поймать появившегося там самозванца, называвшего себя Петром III. Запутавшись в особенностях местной обстановки, Ю. В. Долгоруков делает самозванца правителем Черногории и тайком, по его собственным словам, «из сего разбойничьего гнезда вырывается». В Чесменском сражении он командовал кораблем «Ростислав» и был послан в Петербург с донесением о победе. В дальнейшем под его командованием были взяты захваченные турками крепости Аккерман и Бендеры. Наконец, при Павле I Ю. В. Долгоруков был назначен главнокомандующим в Москве и шефом Астраханского гренадерского полка. «Московская служба» князя оказалась очень недолгой из-за неуравновешенного характера императора. В декабре 1798 года Долгоруков был опять-таки по собственному выражению, «из службы изгнан», и теперь уже окончательно. Остаток дней князь провел в Москве. Петровско-Разумовское он купил, потеряв семью — жену и единственного сына.

Петровский путевой дворец. Вид на башни главного входа со стороны дворца.

Приобретения Ю. В. Долгорукова всегда отличались достаточным своеобразием. Создается впечатление, что его привлекали наиболее популярные в Москве дома или имения. Так, в 1806 году, став одним из командиров Московского ополчения, он покупает у графини Е. А. Мусиной-Пушкиной-Брюс унаследованный ею от отца знаменитый Брюсов дворец (Большая Никитская, 14), опекуном которого, судя по делам полицейместерской канцелярии, состоял Г. Р. Державин. После пожара 1812 года дом пришлось отстраивать. Сделано это было, несмотря на то что именно в это время князь утратил своих близких, с необычайной быстротой — в 1814 году усадьба была восстановлена, а главный дом получил новое решение фасада в духе принципов ампира. В отношении Петровско-Разумовского у Ю. В. Долгорукова тоже появляются свои планы, которые, однако, реализуются очень медленно — сказывается возраст хозяина. Тем более неожиданной и необъяснимой явилась продажа князем только что приобретенной подмосковной.

В 1828 году хозяином Петровско-Разумовского стал владелец нескольких московских аптек П. А. фон Шульц. Согласно документам, 88-летний князь свою усадьбу продал, москвичи же утверждали, что «аптекарь» выиграл подмосковную у Долгорукова в карты. Князь прожил после сделки всего два года. Так или иначе, в подмосковной начали устанавливаться новые порядки. Некоторые современники готовы были утверждать, что фон Шульц ни в чем не изменил привычного для москвичей распорядка жизни в Петровско-Разумовском. Дом он поддерживал в неплохом состоянии, заботился о парке и, что еще важнее, держал его открытым и доступным для гуляющих.

Другие свидетели, точку зрения которых подтверждают документы, говорят об ином. Немалое количество земли было распродано под дачи, лес вырубался, на содержание интерьеров дома у «аптекаря» ни желания, ни средств не оставалось. Приобретение в 1860 году имения Министерством государственных имуществ для организации Земледельческой и Лесной академии единственно спасло дворец, основную часть архитектурного ансамбля и парк от окончательной гибели. Именно в связи с проектом этой покупки в государственных архивах второй раз поднимается вопрос об истории села начиная с XVII века и даже ранее. В VII книге «Описания документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции» упоминается о том, что управляющий Московским архивом Министерства иностранных дел М. А. Оболенский обратился 24 июля 1858 года к П. И. Иванову с указанием о розыске всех связанных с Семчином-Петровским-Разумовским документов в связи с возможным приобретением императором этой подмосковной в Дворцовое ведомство. Директор Архива Министерства юстиции П. И. Иванов был одним из крупнейших знатоков архивного дела, автором многочисленных фундаментальных трудов, поныне используемых историками в качестве первоисточников. Поэтому произведенный им розыск имел особое значение.

Петровский путевой дворец. Фрагмент антаблемента круглого купольного зала.

…Род, ведший свое начало от суздальских князей, род властолюбивый и воинственный, Шуйские в каждом поколении оставляли память о себе на страницах русской истории. Воеводствовал в первой половине XVI века на Угре и в Нижнем Новгороде Андрей Михайлович Шуйский, боролся с правительницей Еленой Глинской, пользовался расположением самого Грозного, от его лица стал наместником в Пскове, а кончил тем, что при очередной вспышке гнева царя был отдан псарям и растерзан собаками.

Участвовал во всех дворцовых делах сын Андрея — Иван, начал интриговать против Бориса Годунова, уговаривал царя Федора Иоанновича развестись с Ириной Годуновой, тут же был Борисом оклеветан, без ведома царя сослан за мнимую измену на Белоозеро и удавлен. Не уступали отцу и деду и четверо внуков, Ивановичей, одному из которых — Василию Шуйскому — удалось стать «боярским царем». Александру Шуйскому принадлежала, по документам, в 1585 году пустошь под названием Семчино, на речке Жабне, «что преж сего та пустошь была приписана к селу Топоркову».