Нина Молева - Боярские дворы

Привлекала земля, привлекала деревня, в еще большей степени привлекала возможность общения с народом и повседневной, реальной работы для него. Обстановка Петровской академии была как нельзя более благоприятной для революционных настроений и для передовой студенческой молодежи. Один из первых наиболее ярких эпизодов — с московской газетой «Русская летопись», издававшейся двумя «петровцами»: профессором политэкономии академии М. П. Щепкиным и управляющим фермой М. В. Неручевым. В № 3 за 1870 год газета поместила некролог о смерти Герцена, где было сказано, что он «первый печатно поднял голос за освобождение крестьян, за уничтожение телесных наказаний, за свободу русского слова». Примененная формулировка оказалась недопустимой для цензуры. Не ограничиваясь внушением издателям, представители властей закрыли газету, а обоих редакторов вынудили оставить стены академии.

В академии производится в 1878 году общий обыск в связи с убийством шефа жандармов Мезенцева. И власти недалеки от истины, предполагая единство настроений передовых студентов и передовой профессуры, среди которых начинают изучаться труды К. Маркса и Ф. Энгельса. В связи со смертью Маркса «петровцы» направят в Англию телеграмму: "Москва. 18 марта. Редакции «Дейли ньюс» Лондон. Будьте так любезны передать господину Энгельсу, автору «Рабочего класса в Англии» и близкому другу покойного Карла Маркса, нашу просьбу возложить на фоб незабвенного автора «Капитала» венок со следующей надписью: «Борцу за права рабочих в теории и за их осуществление в жизни — студенты Петровской сельскохозяйственной академии».

В 1892 году академия была закрыта «как центр сосредоточения неблагонадежных профессоров и студентов». На ее место предполагалось перевести в Петровско-Разумовское Тверское кавалерийское училище, и только острая потребность в специалистах вынудила правительство в 1894 году восстановить академию под именем Московского сельскохозяйственного института.

Изменилось название, но не изменились настроения учащихся — свидетельством тому становятся события 1905 года. В знак протеста против Кровавого воскресенья студенты бастуют вместе с москвичами. 31 июля и 1 августа в сарае молочной фермы института происходит учредительный съезд Всероссийского крестьянского союза, собравший сто крестьян — представителей двадцати двух губерний. Их выступления требовали полной и безвозмездной экспроприации помещичьих земель. Максим Горький восторженно напишет по этому поводу в одном из своих писем: «Крестьянский съезд прошел великолепно. Нечто неожиданное и оглушительное по результатам, впечатление — поразительной силы, полупроснувшегося сознания, сразу же ставшего на верный путь».

Между тем в парке Петровско-Разумовского происходят нелегальные рабочие собрания, упражняется в стрельбе боевая дружина печатников Городского района. После разгрома Декабрьского вооруженного восстания в институте вновь проводится повальный обыск. И тем не менее в декабре 1906 года здесь открывается заседание III Областной партийной конференции Московского комитета РСДРП. «Бунтарский дух своеволия и независимости», как определяет его один из документов полицейского сыска, в Петровско-Разумовском неизменно продолжал жить.

К этому времени былая усадьба значительно меняет свой облик. От XVIII века сохраняются (вплоть до наших дней) два флигеля, белокаменный грот и парк с прудами, главный же дом усадьбы перестраивается по проекту Николая Леонтьевича Бенуа.

Выпускник Петербургской академии художеств, Н. Л. Бенуа свою первую профессиональную практику проходит в 1836–1840 годах под руководством К. А. Тона, после чего уезжает на шесть лет пенсионером академии за границу. В 1847 году он получает звание академика и зачисляется на службу в Кабинет его императорского величества. Его работы получают полное одобрение двора, так что молодой архитектор строит одни за другими придворные конюшни, госпиталь, кавалерские корпуса и вокзал в Петергофе, выдержанные в так называемом псевдоготическом стиле, станции Стрельна, Сергиево, Красное Село, римско-католическую церковь в Петербурге, а также летний театр в Павловске, театр в Хельсинках, многочисленные доходные дома. Обращение архитектора к Москве было вызвано первоначальной идеей приобретения Петровско-Разумовского в собственность Дворцового ведомства. Дворец Разумовских также приобретает черты псевдоготики, которая особенно удавалась Н. Л. Бенуа и пользовалась успехом у заказчиков.

Продолжая литературную летопись Петровско-Разумовского, нельзя не обратиться к биографии В. Г. Короленко. «Мне шел двадцатый год, — вспоминает писатель, — я был студентом Петровской академии и чувствовал себя совершенно счастливым… Казалось, нам предстоит что-то необыкновенное». Слова из повести «С двух сторон», по сути, были словами автобиографии Короленко. Именно здесь произошел поворот в его жизни, который определил все его последующее творчество. Участие Короленко во вручении директору академии протеста от лица студентов послужило причиной его высылки в 1878 году в Вологодскую губернию, а оттуда в Кронштадт, к семье.

Так случилось, что с домом этого директора, Ф. Н. Королева, связан приезд в Петровско-Разумовское Н. А. Некрасова. Дочь Королева пробовала свои силы на литературном поприще под псевдонимом Нелидовой и обратилась в письме за советом к Некрасову. Заинтересовавшийся начинающей писательницей поэт не отказал ей в помощи, а оказавшись весной 1875 года в Москве, взял на себя труд навестить ее для личного разговора, проделав путь в десять верст от города.

«В самом деле, — вспоминала со временем Л. Нелидова, — знаменитый писатель, занятой человек, где-то даже и не в Москве, а под Москвой приезжает в Петровскую академию за десять верст, тратит время на знакомство с никому не известной, едва начинающей писательницей. Ранее того он дает себе труд прочитать детскую книжечку, дает совет по поводу нее, участливо расспрашивает план будущих работ».

И совершенно неожиданный эпизод, единственный в своем роде, который позволяет представить, каким рисовалось поэту будущее в архитектуре. Увидев на столе понравившийся ему букет, Некрасов сказал: «Вот если бы построен был алюминиевый дворец, в него бы этот букет. И назначить заведующим художественным отделом того, кто его составил. У нас в Петербурге нет таких цветов». Ни в одном из популярных изданий, описывающих пребывание Н. А. Некрасова в старой столице, нет ни упоминания об этом эпизоде, ни самого факта пребывания, пусть недолгого, поэта в Москве, на пути в Карабиху, за год до смерти.

В директорском доме нередким гостем был и Л. Н. Толстой. Дочь директора академии К. А. Рачинского Мария вышла замуж за сына писателя, Сергея Львовича, и Толстой навещал их, то приезжая из Хамовников, то проделывая ту же дорогу пешком. Упоминания о Петровско-Разумовском мелькали в дневниковых записях, как, например, 15 марта 1884 года: «Поехал верхом в Петровскую академию. Иванюкова уезжала. Я поговорил немного и остался с женой Янжула. Хорошая беседа о необходимости труда для детей. Приехал поздно».