Ирина Костина - Польский этюд. Книга вторая

– Та-ак, – удовлетворённо потёр подбородок фельдмаршал.

– Ну, а спасшим меня солдатам скажу, что я – помощник мукомола с мельницы из деревни Лангфурт. Зовут меня Вацлав. И будто я приставлен хозяином в сопровождение груза из десяти мешков муки, что были на корабле. Уверен, мне поверят; никто не знает этих мальчишек, работающих на деревенских мельницах. На острове меня, конечно, не оставят и переправят в Данциг. И вот я – у цели!

– Неплохо придумано! – похвалил Миних, – Очень неплохо!!

– Только непременно нужно проследить, чтоб с атакуемого корабля никто не сбежал. Иначе моя легенда рассыплется в прах.

– Уж об этом я позабочусь! – пообещал фельдмаршал и обернулся к Лопухину, – Ну, а как быть со связью?

– Всё продумано, Христофор Антонович, – заверил его тот, – В ходе тщательных разведывательных маневров, выявлено, что наилучший способ для сообщения – восточная стена города.

– Это почему?

– Там меньше всего польских охранников. Это оттого, что там местность болотистая и непригодна к атакам противника и размещению орудий, – пояснил Иван.

– Молодцы, – подивился Миних, – Отличные наблюдения.

– Мы выяснили, что ночью вся охрана восточной стены располагается только в сторожевых башнях. И, зная тропинку на болоте, в одиночку можно пробраться к стене незамеченным! – и на вопросительный взгляд фельдмаршала Ванька добавил, – Для убедительности мы уже проделали это несколько раз.

– Каков план передачи сведений?

– По ночам я буду из укрытия в лесу следить за стеной, – продолжал Лопухин, – Перед тем, как сбросить послание, Микуров подаст мне сигнал светом зажженной свечи через отверстие смотровой щели. Именно к месту, откуда будет сигнал, я и стану прокладывать путь в поисках сброшенного сообщения.

– Во избежание опасности, послания будут зашифрованы, – пояснил Василий, – Шифр знаем только мы оба.

Миних задумчиво посмотрел на кадетов, постучал пальцами по крышке стола и, в качестве вердикта, произнёс одно-единственное слово:

– Хорошо!

О том, что из форта Вайхзельмюнде готовится к отплытию в город очередное судно с припасами, стало известно спустя неделю.

Миних объявил по лагерю всеобщую готовность к его захвату. Ночью, чтоб не заметили осаждённые, он отдал приказ: стянуть все имеющиеся мортиры ближе к берегу и расположить в одном месте напротив острова Хольм, маскируя их ветками и волокнами сухой травы.

И, когда рано утром, в предрассветном тумане тихо возник польский корабль, намереваясь бесшумно проскользнуть мимо острова в канал, сообщающийся с водяными воротами города, осадная армия внезапно обнаружила свои позиции и открыла огонь со всего побережья!

Наудачу одним из первых снарядов перебило мачту. А следующее ядро проделало изрядную пробоину в борту. Корабль накренился. Люди попрыгали с палубы в воду.

– В атаку!! – скомандовал Миних.

И с берега стремительно посыпались отряды для захвата в плен членов команды.

– Пора! – подтолкнул фельдмаршал Микурова.

Василий в создавшемся ажиотаже быстро сиганул в реку и проплыл с пару десяток саженей под водой, никем не замеченным. Вынырнул, отплёвываясь, огляделся. Кругом царил невероятный хаос. Трещали доски. С корабля летели в воду мешки, барахтались и кричали люди. Рядом визжали пули и падали бомбы. К тому же вода оказалась ледяная (всё же была лишь середина апреля) и безжалостно обжигала кожу и сводила судорогой пальцы.

Оценив положение, как критическое, от острова Хольм отчалил прам и двинулся на помощь утопающим. Василий оттолкнулся от борта и размашистыми гребками бросился к нему, голося о помощи по-польски, стараясь изо всех сил перекричать гром выстрелов:

– Помуж!! Помуж ми!

Ласси, заметив, что вражеский прам движется к кораблю, скомандовал переключить всю артиллерию на него. Миних, в ужасе сознавая, что снарядом могут неловко зацепить Микурова, прильнув к подзорной трубе, напряжённо следил за плывущим мальчишкой, шепча про себя молитвы.

Василий, не на шутку перепуганный грохотом взрывающихся вблизи бомб, принялся так отчаянно работать руками и ногами, что, когда его подхватили польские солдаты и затащили волоком на прам, беднягу по-настоящему трясло от страха и холода, что он долго не мог и слова вымолвить.

Миних, увидев, что мальчишка достиг цели, оживился и со всей мочи заорал генералу Ласси:

– Все в воду!! Живо! Брать пленных!! Хоть одного упустите – лично пойдёте под суд!!!

Спустя полчаса всё было кончено. Корабль с пробоиной русские пришвартовали к берегу. Все живые и раненые члены команды выловлены и взяты в плен. Польский прам, ради устрашения, ещё какое-то время постоял на середине реки, совершая единичные выстрелы, и вернулся на остров.

– Повезло тебе. В рубашке родился! – сказал польский офицер, склоняясь над Василием.

Он в ответ лишь плотней закутался в парусину, что дали ему матросы, и продолжал молчать и стучать зубами от холода.

– Эко тебя, беднягу скрутило, – пожалел его рулевой матрос и протянул кружку с ромом, – На-ка, хлебни для согрева.

Микуров глотнул и выпучил глаза. Закашлялся до слёз. Офицеры засмеялись:

– Ничего, ничего! Сейчас твою лихорадку вмиг снимет!!

Причалили в городскую гавань. У пристани их встретил сам комендант Данцига генерал Фитингоф. Выслушав доклад старшего из офицеров о нападении на судно и понесённых потерях, строго взглянул на Микурова:

– Кто таков будешь?

– В-вацлав… сирота, – выдавил он, с трудом унимая дрожь.

– Что на судне делал?

– С хозяином муку в город везли.

– Откуда?

– С Ланкфурта.

– Пан генерал, мальчишка страху натерпелся, – вставил офицер слово в его защиту, – Виданное ли дело, в ледяной воде столько проплыть под пулями! Единственный из всех, кто уцелел. Герой! Под счастливой звездой родился!

– Едем со мной, – кивнул комендант, – Отведу тебя на кухню. Там обсохнешь и отогреешься. Герой!

в крепости Данциг

Кухарка забрала у Василия его промокшую одежду, а взамен дала длинную суконную рубаху и усадила на лавку ближе к печи.

Помощница повара, юная девица с тяжёлой русой косой, принесла ему глиняную миску горячей похлёбки. И уселась рядом, подперев ладошкой щёку, рассматривала Василия, пока тот работал ложкой.

– А ты, правда, прямо под пулями плыл с разбитого корабля? – спросила она, не сводя с него восхищённых глаз.

– Угу.

– Страшно было?

Он взглянул на неё и гордо расправил плечи:

– Не очень.

– Врёшь!!

– Я назад не оглядывался. Решил, бог даст, значит спасусь. Хотя, пару раз совсем рядом бомбы так шарахнули, что волной с головой накрыло!! – хвастливо заявил он.

– Ух, ты! – выдохнула девчонка, – Я бы со страху на дно пошла!