Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «неистового старика Souvaroff»

Зато, сменивший последнего обстоятельный Салтыков, к нему благоволил и Румянцев прекрасно проявил себя со своей дивизией в битве под Кунерсдорфом. Тогда его дивизия располагалась в центре русских позиций, на высоте Большой Шпиц. Именно она подверглась мощной атаке прусских войск после того как они опрокинули левый фланг русских. Солдаты Румянцева, несмотря на сильный артиллерийский обстрел и натиск тяжёлой кавалерии Зейдлица ( главная ударная сила прусского короля! ), стоически отбила все атаки и сама перешла в штыковую контратаку, которую возглавил лично Румянцев. Этот удар привел к тому, что полностью обессиленная в кровавых атаках армия Фридриха II, вынуждена была начать ретираду, преследуемая австро-русской кавалерией. Именно сражение при Кунерсдорфе выдвинуло Румянцева в число лучших командиров русской армии.

Затем он взял сильную крепость Кольберг, пересидев врага в окопах. Началось все 5 августа 1761 г., когда Румянцев с 18 тыс. русских войск отдельно от главных сил подошёл к Кольбергу и атаковал укреплённый лагерь принца Евгения Фридриха Генриха Вюртембергского (1731—1794) (12 тыс. чел.), прикрывавший подходы к городу. Взятием лагеря Румянцев начал осаду Кольберга. Осада длилась целых 4 месяца и закончилась капитуляцией гарнизона лишь 5 (16) декабря. Причем, по ряду объективных причин ( очень мощная крепость, постоянные налеты прусских диверсионных летучих отрядов и трудности бытового характера ) русское командование ( в том числе, и главнокомандующий русскими войсками А. Бутурлин ) за все это время трижды принимало решение о снятии блокады, и только непреклонная позиция Румянцева позволила довести её до логического конца: 30 тыс. пленных, 20 знамён и 173 орудия. Осада Кольберга стала последним крупным успехом русского оружия на той войне.

Кроме того, в ходе осады Кольберга впервые в истории русского военного искусства были использованы элементы атакующей тактической системы « колонна – рассыпной строй ». Более того, Петра Александровича Румянцева награждают ор. Св. Александра Невского, а слава его распространяется по всей армии.

Столь успешное участие в Семилетней войне очень положительно сказалось на военной карьере Петра Александровича. После неё о нем заговорили как о полководце европейского уровня. Он зарекомендовал себя одаренным военачальником, применил на практике свои идеи по развитию тактики и управления войсками, которые затем лягут в основу его трудов по военному искусству и его дальнейших побед.

По инициативе Румянцева была успешно осуществлена стратегия динамичного ведения военных действий: ставка делалась не на традиционные осаду и взятие крепостей, а на быстрые операции . Позднее именно эта манера воевать (стратегия) стала применяться Суворовым – полководцем не только более рисковым, но и невероятно амбициозным .

После кончины благоволившей к Румянцеву императрицы Елизаветы Петровны его фавор продолжился и при вступившем на освободившийся трон её племяннике Петре III. Новый государь наградил Петра Александровича орд. Андрея Первозванного и орд. Св. Анны и присвоил ему чин генерал-аншефа. И это в 36 лет! Более того, он поручил ему командовать экспедиционным корпусом в Германии, готовя его к войне с Данией за его наследственную вотчину Шлезвиг. Петр Александрович оставался верен этому чудаковатому (?) царю шведско-гольштейнских кровей, волею судеб, оказавшемуся на русском престоле, до последнего. Его войска уже были на марше, когда из России приходит сообщение о дворцовом перевороте в середине лета 1762 г. в пользу Екатерины и ее приказ о возвращении, но и после этого Румянцев сохранял верность Петру.

… Между прочим , фигура, ликвидированного в ходе дворцового переворота в пользу Екатерины, российского императора Петра III, не столь однозначна и лапидарна, как она очень долго рисовалась в отечественной литературе, во многом с подачи его супруги-узурпаторши, отчаянно боявшейся потерять престол. Некоторые наблюдательные современники справедливо отмечали: придя к власти, Петр Федорович Романов «оставался истинным немцем и никем иным». Можно сказать и по-другому: он был немцем на русской службе. Его трагедия заключалась в том, что он, уже не знавший родного Гольштейна, не знал по-настоящему и так никогда не узнал и России, а по некоторым свидетельствам предчувствовал здесь свою раннюю гибель. Иногда он жаловался, что если бы не тетушка, он мог бы занять шведский престол либо стать генералом у обожаемого им прусского короля Фридриха II, а его «притащили сюда, чтобы сделать великим князем этой засранной страны». Подобные неосторожные высказывания создавали ему дурную репутацию. Впрочем, это уже другая история …

Некоторое время Петр Александрович Румянцев находился не то чтобы в опале, но и не у дел. Крайне осторожная и мнительная Екатерина, никогда не забывавшая, что она узурпировала престол ( сначала у убитого с ее ведома мужа-законного государя, а потом и у нелюбимого сына ), всю жизнь крайне тщательно следила за всеми даровитыми генералами русской армии, чья популярность в войсках могла позволить им в случае чего повернуть штыки и пушки туда, куда им взбредется. Вот почему она предельно внимательно присматривалась к лучшему полководцу России той поры, как, впрочем, и к прославившемуся позднее в войнах с турками на Кавказе Ивану Васильевичу Гудовичу (1741—1820), между прочим, не чуждого карьерных интриг. Тем более, что в отличие от очень многих, Петр Александрович – искушенный царедворец – отнюдь не спешил с льстивыми заявлениями в верности ее власти: он ждал подтверждения смерти законного государя Петра III. А дождавшись, предполагая, что его карьера кончена, Румянцев подал прошение об отставке. Но ее не приняли: первые, чисто бабьи страхи новоявленной императрицы-узупаторши прошли. «Пятый цилиндр» в ее «белом теле» перестал «стучать» и она снова сумела трезво и расчетливо воспринимать окружающую ее действительность, разумно и холодно оценивать своих подданных, в первую очередь, принимая во внимание их способности, а Петр Александрович Румянцев на тот момент был действительно единственным выдающимся полководцем, готовым успешно воевать хоть сейчас. Сказалось и ходатайство ее фаворита Григория Орлова и в 1764 г., после увольнения от должности гетмана Разумовского, она определила его на генерал-губернаторство в Малороссию, где он умело ликвидирует последние очаги самостийности против царской власти.

… Кстати сказать , повторимся, что Петра Александровича не отличали ни любезность, ни пленительность, ни благородное происхождение и прочие «европейские приемчики», столь распространенные в ту пору, как при дворе, так и в армейской среде. Этот вояка до мозга костей уважал только себе подобных, в частности, пруссаков, с которыми он не раз сталкивался на поле боя и, когда в 70-е гг. побывал в Берлине, то был принят на высшем уровне самим королем-полководцем Фридрихом II Великим так, как никто другой из его бывших противников. Сам Румянцев относился к Фридриху с подчеркнутым уважением, как это бывает среди достойных соперников по самой дорогой, купленной морем крови (своей и чужой)и смертями «бес числа» (с обеих сторон), славе – Воинской Славе …