Эстер Кей - Я, Хаим Виталь. Роман

– Дело непростое.

– Говори.

– Есть тут тип один, про него всякое рассказывают. Ашкенази.

– Мало ли Ашкенази!

– Такого вряд ли еще где найдешь.

Раби Хаим чуть напрягся, голова включилась. «Не нужна ли тебе веревка хорошая? Продаю. И довольно приличный нож, дамасская сталь, только это-то вам не по карману даже вместе с Чико».

– Оставь себе свою веревку, что, у меня веревок нет? – раздражительно сказал Эль-Греко, – а вот нож мне нужен, очень нужен! Я бы и попроще взял, не такой распрекрасный, как этот! Потрошит все, что угодно, не только рыбу!

– Ну так возьми, – предложил раби Хаим, – отвесь мне мушта и лабрака – чтобы было с чем прийти к родителям невесты.

– Невесты!

– Ну, жены. Как с пустыми руками зайду?

– Ладно, Вито. Для тебя – что угодно. Да не нужен он тебе, что ли? Это же шикарный нож! Не рыбный вовсе!

– Не хочу у своих родителей денег просить! Вот и все, что тебе нужно знать. Давай мешок!

– Вот так обмен! – обрадовался Эль-Греко, – но погоди, ты про Чико не дослушал. Он немножко, знаешь, подрабатывал трефными деликатесами, заморскими лакомствами, ну и видать того, сам был грешен, пробовал. И прошел, плащом своим коснувшись, со спины вплотную к Ашкенази из Египта. Просто, в переулке.

– Ашкенази из Египта, – повторил раби Хаим как во сне.

– Да, он самый! Коснувшись плащом, не более того! А тот к нему – глазищами своими: извини, говорит, но ты коснулся моего плаща своим, и теперь – слушай, не поверишь – «и теперь, – говорит, – мне будет нужно окунуться в микву !!!»

– Ну, и?

– А вот так – при всех людях, что там стояли, при уважаемых, говорю тебе, людях, вот так он его распек, своим этим тихим, знаешь, голосом!

– Я понял тебя. Говори, что было дальше.

– А дальше – люди стали спрашивать у Чико – правда ли, что есть за тобой скрытый грех? Что, коснувшись тебя, порядочные люди должны очищаться сразу в микве ? Ну, он и раскололся. Чико, наш Чико! – Эль-Греко даже присвистнул. – Стал послушный, как ягненок.

– Говори же! Что было потом?

– Это все! Ничего потом не было. Только слег он, никакой стал! В посте, говорит, буду душу теперь очищать, каяться.

– Тьфу ты пропасть, – восхищенно сказал раби Хаим.

– Да, братец ты мой, – вот такие дела у нас тут. Да это еще что! Слышал ли ты про жену Авраама!? Про того, что сосед-то повадился к его жене?

– Придержи язык, – остановил его раби Хаим, прищуриваясь, как бывало, когда он хотел уйти от темы разговора.

– Да ты послушай! Ашкенази – ведун! С ним шутки плохи. Хотя… Ежели слушать не хочешь – не надо. Только вывод один – в городе что-то странное творится. Люди на улицу не идут прежде, чем шляпу низко на лоб сдвинут, а то… если вдруг он им по лбу прочтет их дела – чтоб не стал вдруг отчитывать при народе, понимаешь? Он все видит! – шепотом и сделав страшные глаза, заключил Эль-Греко.

– А что ребята из Цалахии? – недоверчиво предположил раби Хаим, – и они, думаешь, испугались? Да они черта не боятся.

– В другой раз поговорим! Знаешь, Вито, хорошо, что ты вернулся. И проведал бы Чикито, не будь свиньей.

– Я уж как-нибудь все свои визиты постепенно нанесу, кому надо… Ты закинь пока что рыбу маме с папой, передай – мол, от меня? И к дому Ханы, родителей ее, доставь половину товара. Порешили?

– Будет сделано! – обрадовался, принимая ножик, который и ножиком-то не назовешь, а, скорее, знатным дамасским клинком, Эль-Греко, – славный подарок ты мне сделал! Так как, будешь слушать про жену Авраама и соседа и собаку, которая кое-кого загрызла, – или нет?

– Иди сам знаешь куда, братец, я не охотник до жареного.

Раби Хаим показал левой рукой – мол, проехали! – отметая движением ладони то, что ему не нужно знать.

– Да ты нынче святой!

– Ну, у меня просто нет времени, прости. Да и у тебя теперь большое ответственное поручение – не подведи. Доставь к Хане прямо сейчас. Не оставляй на соседей, дождись хозяев, товар ценный.

– Ну уж я сам знаю, какой у меня товар, – гордо отозвался Эль-Греко, повязывая взвешенные мешки, – И знаешь что? Давай, давай свою веревку. Она у тебя без дела, а у меня – сразу в ход пойдет. Спасибо, Вито. Добро пожаловать в родной Цфат – Ир а-Кодэш ! На черта тебе этот бесовский Дамаск…

Раби Ицхак действительно сидел в глубине полуподвального помещения с круглым арочным потолком, по соседству с другими такими же лавками, как и объяснили раби Хаиму спрошенные им горожане.

– Я пришел, – просто сказал он, входя, пригибаясь, чувствуя райский запах в этой темноватой, непонятной лавчонке, и подумал: что за чудный, расслабляющий аромат? Будто запах райского сада. И отсыревшей шерсти, кстати, тоже.

– Рад вас приветствовать, что желаете? – отозвался чернобородый Коммерсант.

Острый взгляд, требовательный, не мягкий, голос, сложенные руки за прилавком.

Раби Хаим понял, что допуска не будет. Не будет радостной встречи с давно ожидавшим его, любящим его, взыскивающим к нему по ночам, манившим его к себе в Цфат ученым Торы, не будет мгновенного нежного любовного узнавания близких душ. Он ошибся. Будет поединок двух холодных умов, и вопрос – кто кого одолеет.

– Я желал бы задать вам вопрос по книге «Зогар», ведь вы каббалист, не правда ли, – сделал свой ход раби Хаим.

– Да что вы, что вы, – хладнокровно отверг раби Ицхак, – я человек торговый, как вам, должно быть, известно, и в Египте этим промышлял, и теперь вот, в вашем городе дело открыл.

– Нет, мне не известно о Вас решительно ничего.

– Очень сожалею.

– Даже так. – опустил глаза раби Хаим. «Значит, зря ехал», – пронеслось в мыслях.

– Даже так, – подтвердил тот.

– Ну, простите, что помешал. Я пойду тогда?

– Да ведь есть у меня здесь прекрасные образчики, разве вам не нужно?

Раби Хаим не стал больше тратить слов. Повернулся к выходу, прошел пару шагов, запнулся на тюке с шерстью, едва не потерял равновесие.

– Постойте, – раздался голос из глубины лавки. – Подойдите, пожалуйста.

Напряжение повисло в воздухе. Раби Хаим повиновался. Он снова стоял перед торговцем.

Их глаза встретились. После паузы – отложив расчетные книги – тот вымолвил:

– Я готов Вам ответить.

Раби Хаим глубоко вздохнул.

…У него случилось дежа-вю, его отбросило сначала резко вперед, в будущее, он предугадал и заранее прожил все то, что его ожидало. Сначала в виде возвышенного пророчески ниспосланного, затем в форме уже пережитого, которое приходится переживать заново, а изменить ничего не можешь, можешь только отслеживать. Находясь внутри события. Только на сей раз все прозаичнее, реальнее.

– Так вот, – продолжал Ари в лавке во время их первой встречи, – Вы хотели обсудить со мной идею, которая появилась у Вас по пути сюда, помните, когда Вы проезжали Кунейтру?