Александр Черенов - Из записок Лаврентия Берии

И я предложил Хозяину превратить Закавказье в цветущий сад. Не всё, конечно, зато не в переносном смысле. Я ещё не был удостоен чести побывать на дачах Хозяина, но от того же Лакобы знал, что на них и под Москвой, и на Кавказе – настоящие сады. И выращивалось там всё, «в диапазоне» от картошки до апельсинов! Хозяин был по-хорошему фанатом этого дела, и поэтому он сразу же загорелся моим предложением. А, загоревшись, тут же ухватился за него – и за меня – и моментально превратил «сказку в быль»: поставил цель, и сделал её плановым заданием. И, попробуй, теперь его не выполнить!

Но я знал, на что шёл. Точнее, к кому, и с чем. Поэтому моё предложение ни в малейшей степени не было мечтами в духе гоголевского Манилова. Прежде чем выходить с предложением, я основательно проработал его со знающими людьми. Мне не раз говорили – потом я и сам в этом убедился – что идти к Хозяину неподготовленным – всё равно, что гарантировать себе крест и Голгофу. Поэтому мы с товарищами прикинули, рассчитали, и я предложил Хозяину цифру в сто миллионов плодов цитрусовых ежегодно. Это была реальная цифра, и под неё я готов был заложить не только плантации, но и свою голову.

Хозяин внимательно «заслушал доклад», быстро пробежал глазами мою «экспликацию», и поморщился:

– Что это за цифра: сто миллионов?! Уездный размах! У Вас же под рукой всё Закавказье!

И тут я «бросился на амбразуру». Не буду врать, что от отчаяния: «согласно плану».

– Батоно, не сочтите меня правоуклонистом, но перегибы в ходе проведения коллективизации нарушили не только традиционный уклад горца, но и структуру посевных площадей, и специализацию производства. Горам и субтропическому побережью навязали, по сути, равнинное хозяйство для кубанских степей. При таких условиях мы не можем замахнуться на большие цифры.

Хозяин нахмурился: ему явно не понравился мой «экскурс в прошлое», да ещё «с правым уклоном». Он молчал, и я уже терялся в догадках, на какую именно тему. Точнее, вначале терялся, но очень быстро с ужасом «находился». Честно говоря, я уже не исключал того, что трудовую деятельность мне придётся теперь продолжить в местах, совсем не похожих на субтропические. Минуты полторы Хозяин изводил меня молчанием, и, наконец, «вышел в эфир».

– Если будет поставлена достойная цель, Вы получите шанс создать для её достижения все необходимые условия. Вы меня понимаете?

Ещё бы, я не понимал! Хозяин открыто давал мне «карт-бланш». Вопрос только: под какое обязательство? И я ещё раз «отважился на дерзость».

– Батоно, не могу я узнать, какую именно цель Вы считаете достойной? Ну, каковы примерно её параметры?

Хозяин усмехнулся, разглаживая кончики усов мундштуком трубки.

– Ну, зачем же «примерно»? Я Вам назову точную цифру: четыреста миллионов.

У меня широко открылись не только глаза, но и рот. От неожиданности я даже не смог удержать на месте челюсть – и она отвисла.

– Вношу поправку, – обнадёжил меня Хозяин, но при этом почему-то усмехнулся ещё активнее. Я даже успел частично перевести дух: «Ну», – думаю, – «пронесло!»

– Не четыреста: пятьсот миллионов.

Нечего сказать: «внёс поправку»! После этой «поправки» я, наверно, с полминуты не мог прийти в себя. И уже не от неожиданности: это мы «проехали». На место неожиданности теперь заступило чувство страха: я понял, что только что мне определили плановое задание! Да, ещё, какое: в пять раз превышающее наши расчёты! Я ещё готов был «подписаться» на двести миллионов, ну, на двести пятьдесят, и то после соответствующей «деколлективизации», что само по себе было чревато, несмотря на все «индульгенции» Хозяина! Но пятьсот! Это же ни в какие ворота!

– Ну, как: берётесь?

Вопрос Хозяина как-то сразу вывел меня из транса. Да и вопрос был лишним: от других людей я уже знал, какие варианты ответа есть на него, и каковы последствия для каждого из вариантов. Нет, ответ уклончивый, не говоря уже о категорическом «Нет», не влёк за собой «политических репрессий». Хозяин «всего лишь» говорил стандартную фразу: «Ладно, найдём другого, который справится» – и человека, у которого «вместо сердца…» – … сердце, а не «пламенный мотор», отпускали на все четыре стороны. Только с этого момента он не просто выпадал из обоймы, зачастую не успев, как следует, и впасть в неё, но и выходил из доверия. А это вряд ли лучше возможности выйти из дверей «не под ручку с товарищами из органов». Такой, вот, «гарнир» к освобождению от бремени.

Я «выпадать» не собирался, и поэтому ответил Хозяину максимально твёрдо, стараясь не убегать глазами от его тяжеленного взгляда.

– Да, берусь!

Хозяин как-то сразу подобрел. Это потом я понял, отчего так. Ответ прост: заручившись согласием, Хозяин уже не сомневался в том, что человек, «подписавшийся на дело», в лепёшку расшибётся, но сделает его! И не просто сделает – к сроку, и в точном соответствии с заданными параметрами! После этого мне не оставалось ничего другого, как откланяться и отправляться совершать подвиг.

Сейчас «объективное и беспристрастное следствие» всю мою деятельность представляет как бесконечную цепь чудовищных преступлений. Так, словно не успев завершить одно злодеяние, я тут же брался за другое. Для изображения моей партийной работы в Закавказье – это ни много, ни мало семь лет – у моих судей не нашлось никакой другой краски, кроме чёрной. Нет, ещё одну краску они, всё же, используют: красную. Исключительно в контексте известного песенного текста: «След кровавый вяжется по сырой траве». Но, если в песне след вязался за героем Щорсом, то в моём случае, в интерпретации следствия, этот самый «след кровавый вяжется» исключительно за «монстром и вурдалаком Берией». То есть, кровь эта – не «героического происхождения» из товарища Берии, а его многочисленных и исключительно безвинных жертв!

Правда, товарищи забывают об одной маленькой детали: а кто же все эти годы работал?! Потому что «по щучьему велени» всё случается только в сказках! А ведь и в Грузии, и во всём Закавказье много, чего случилось за эти годы – и, уверяю вас, не только плохого! Когда я задаю этот вопрос, ловкач Руденко сначала теряется, а потом «находится»:

– Работала партия! Работал весь народ!

Но затем, понимая, что всю партию, а тем более, весь народ, в кресло Первого секретаря ЦК Компартии Грузии не усадить, Руденко корректирует линию:

– Да, успехи были, но они достигались не благодаря, а вопреки Берии!

Хорошо завернул – только я не понял! Откуда бы взялись успехи, если бы для их достижения хотя бы не ставились цели?! Анонимный народ сам себе целей не ставит: он живёт в формате «существует»! По принципу «как прадеды жили». Взять те же цитрусовые: как выращивали для себя энное количество, так и выращивали бы! Даже не знали бы, что можно для всех, и в гораздо большем количестве, если бы не «подлец Берия» и ему подобные «негодяи»! Вот и все его «успехи»! Так что, хочется кому-то или нет, а у «народа» должна быть фамилия! Не сами же собой «достигались» успехи?!