Николай Кикешев - Встань и иди

– Я начальник Генерального штаба…

– И не более! – зло бросил Андропов. – Вас пригласили не для того, чтобы выслушивать ваши сентенции, а чтобы вы записывали указания Политбюро и организовали их выполнение.

Устинов промолчал. Создавалось впечатление, что с Брежневым они все давно обговорили, и решение уже принято. А все эти обсуждения нужны только для того, чтобы склонить на свою сторону остальных членов Политбюро.

В конце заседания Леонид Ильич с какой-то неуверенностью в голосе сказал:

– Очевидно, надо что-то вводить… Давайте на пару месяцев введем и посмотрим. Думаю, за это время все уляжется и к весне войска вернутся на Родину. Должны же мы как-то отреагировать на просьбы афганской стороны.

К какой весне вернутся солдаты на родину – тогда никто не знал. Неуверенность в голосе Генсека несколько приободрила Огаркова, который все еще надеялся, что сможет переломить ситуацию.

12 декабря он пригласил к себе в кабинет Ахромеева и Варенникова, решительно сказал:

– Предлагаю вам подписать доклад министру обороны об оценке обстановки в Афганистане и вокруг него, а также предложения Генштаба.

Читая доклад, Варенников обратил внимание на заключительные строки: «Учитывая, что еще не исчерпаны все возможности самого правительства Афганистана по созданию стабильной обстановки в стране, Генеральный штаб предлагает от ввода наших войск на территорию этого суверенного государства воздержаться, что соответствует ранее принятому решению руководства СССР и позволит избежать тяжелых политических, экономических, социальных и военных последствий».

Ахромеев молча подписал документ, Варенников тоже поставил свою подпись, многозначительно взглянув на Огаркова. Тот решительно сказал:

– Теперь – к министру. Я с ним уже договорился, что придем втроем. Правда, я не говорил, по какому поводу.

Устинову и самому не трудно было догадаться, зачем начальник Генштаба ведет с собой подкрепление.

– Мы подготовили документ на ваше имя, – сказал Огарков и подал доклад министру.

Устинов начал медленно читать, делая пометки на полях. Внешне он был спокоен. Закончив читать, взял на столе красные корочки, вложил туда листы доклада. Затем расписался вверху на первой странице, приговаривая:

– Это вам для прокурора. Вы опоздали. Решение уже состоялось.

Он закрыл корочки и спокойно вернул доклад Огаркову, уверенный в своей правоте. Тот от неожиданности широко развел руками:

– Дмитрий Федорович, но Генштабу ничего по этому поводу не известно! Ведь наши действия в мире могут быть расценены как экспансия. – Еще раз повторяю: решение о вводе состоялось, – в голосе Устино ва появились металлические нотки. – Вашу позицию члены Политбюро учли. Поэтому вам сейчас надо не обсуждать действия Политбюро, а их выполнять! Или вы против курса политики партии?!

– Никак нет! – опешив от такого вопроса, по-военному ответил Огарков.

Устинов дал понять, что разговор окончен. Утром он вместе с Андроповым и Громыко написали письмо Брежневу с предложением ввести войска в Афганистан. В итоге его обсуждения на свет появился любопытный документ.

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» ОСОБАЯ ПАПКА

Председательствовал тов. Л. И. Брежнев.

Присутствовали: Суслов М. А., Гришин В. В., Кириленко, А.П., Пельше А. Я., Устинов Д. Ф., Черненко К. У., Андропов Ю. В., Громыко А. А., Тихонов Н. А., Пономарев Б. Н.

Постановление ЦК КПСС «К положению в «А».

1.Одобрить соображения и мероприятия, изложенные тт. Андроповым Ю. В., Устиновым Д. Ф., Громыко А. А.

Разрешить в ходе осуществления этих мероприятий им вносить коррективы непринципиального характера. Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в Политбюро.

Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю. В., Устинова Д. Ф., Громыко А. А.

2. Поручить тт. Андропову Ю. В., Устинову Д. Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий.

№997 (1 л.) Секретарь ЦК Л. Брежнев. П. 176/125 от 12/Х11».

Постановление так засекретили, что непосвященным невозможно было догадаться, о чем идет речь. Литерой «А» обозначался Афганистан, под «мероприятиями» подразумевался ввод войск. Постановление собственноручно написал Черненко, и его даже не осмелились перепечатать в секретариате.

Когда решение было принято, к Брежневу зашел Громыко.

– Леонид Ильич, наверное, ввод наших войск стоит оформить как-то и по государственной линии? – сказал он, подсаживаясь к столу.

Брежнев поднял телефонную трубку и медленно проговорил:

– Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть нужда посоветоваться.

В кабинете тут же появился Суслов.

– Члены Политбюро предложили ввести наши войска в Афганистан, – сказал ему Брежнев. – В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно – либо игнорировать просьбы Афганистана о военной помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответ ствии с советско-афганским договором.

Суслов сразу сообразил, что от него хочет услышать генсек, открыл папку, заглядывая в нее, сказал:

– У нас с Афганистаном 5 декабря 1978 года подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. Им предусматривается, что СССР и Афганистан будут консультироваться и с согласия обеих сторон предпринимать соответствующие меры в целях обеспечения безопасности, независимости и территориальной целостности обеих стран. В целях укрепления обороноспособности сторон развивать сотрудничество в военной области. Надо наши обязательства по договору выполнять, раз уж мы так решили. А на заседании ЦК эту ситуацию обсудим позднее.

Брежнев согласно кивнул головой.

Члены Политбюро завизировали документ, кроме Косыгина. Он наотрез отказался ставить под ним свою подпись. Но с этого момента у Алексея Николаевича произошел полный разрыв с Брежневым и его окружением.

* * *

Генштабисты вышли из кабинета Устинова в расстроенных чувствах. Ахромеев остался в приемной министра, о чем-то тихо заговорил с Илларионовым.

– Если решение состоялось, то надо готовить директиву в войска, – сказал Огарков и затем с горечью добавил: – У меня такое впечатление, что инициатор всей этой затеи с Афганистаном – наш министр. Никак не пойму: зачем старику эта война? Или решил заступиться за своего друга Брежнева?

– Вполне возможно, – согласился Варенников. – Время покажет. Но вы сами говорили, что он хоть и поддерживал предложение воздержаться от ввода наших войск, но без энтузиазма и только тогда, когда к нему обращались непосредственно.

Как только Варенников зашел к себе в кабинет, затрезвонил прямой телефон Огаркова. Он снял трубку и услышал голос шефа: