Николай Кикешев - Встань и иди

Надя долго красилась перед зеркалом, а потом подошла к нему:

– Гриша, пора вставать, нас в компанию пригласили.

– Иди одна, мне что-то не хочется. Заодно и за сыном присмотрю.

– Нет, одна я тоже не пойду. Вставай, одевайся.

Это не входило в ее планы. Дело в том, что Григорий не умел половинить рюмку, пил до дна, сколько бы ни наливали, плохо закусывал и очень быстро хмелел. Часто уже с середины вечеринки она уводила его домой, укладывала спать и потом уже без всякой опаски решала свои любовные дела. В этот раз в компании должен был быть и Быстров. Григорий сделал вид, что поддался на уговоры. Он надеялся, что это застолье, наконец, прояснит их отношения.

Компания собралась большая. Вперемешку сидели женатые и холостяки. Быстров подсел к Наде, и Григорий заметил, как они несколько раз перемигивались, как Надя заменила его рюмку на фужер и наполнила до краев водкой. «Нет, голуба, – подумал он, – сегодня у тебя ничего не получится». Когда выпили по первой за Первомай, незаметно заменил свой фужер на пустой и принялся за закуску. Вторую, третью рюмку тоже не пил и был награжден за терпение – потерявший бдительность Быстров по-свойски положил руку на бедро Надежде и погладил. Она игриво захихикала. Внутри Григория все взорвалось. Он поднялся и, сдерживая ярость, медленно произнес:

– Теперь у меня тост. Я тоже хочу выпить за светлый праздник трудящихся всего мира. Но для меня этот день памятен еще и тем, что я узнал неприятную новость: моя жена – гулящая. И спит она с Сергеем Быстровым, который считается мне другом.

Шум за столом мгновенно стих, все напряглись, ожидая развязки. У Быстрова вытянулось лицо и отвисла челюсть с недоеденной котлетой. Григорий выпил до дна, поставил рюмку, тут же взял со стола бутылку и хватил ею по голове своего соперника. Сергей успел отстраниться, и она, скользнув по волосам, ударилась о плечо, покатилась по полу, расплескивая остатки водки. Женщины завизжали. Григорий намеревался еще хлестнуть по лицу жену, но его схватили за руки. Он стряхнул усмирителей, отскочил к стенке, выхватил из кармана финку:

– Ну-ка, освободите проход. Если кто прыгнет – припорю!

Он и сам не знал, зачем сунул в карман нож. Видимо, все-таки хотел свести счеты с полюбовником жены, хотя никогда драк сам не затевал. Но теперь речь шла о мужской чести. Не дожидаясь, когда офицеры расступятся, отработанным ударом саданул ногой по оконной раме, выпрыгнул в окно, раздирая одежду и кожу осколками стекла…

Ему простили эту выходку, а он простил Надю, и они еще почти год жили вместе. Но Григорию казалось, что каждый улыбающийся ему в лицо солдат за глаза смеется над ним. Часто замечал, как в веселой компании офицеры при его приближении меняли тему разговора, и это тоже больно задевало самолюбие. Но он продолжал любить свою жену и ничего с этим поделать не мог. Тем более решиться на разрыв семейных отношений. И все же это произошло – 8 марта, в Международный женский день. Ох уж эти международные праздники!

Они уже получили благоустроенную квартиру в новом доме. Новоселы собрались отметить праздник, накрыли столы. Григорий пришел на вечеринку с гитарой, пел и плясал от души. Но вдруг заметил, что жены нет. Она куда-то исчезла и, судя по всему, давно. Понял, что это заметил не он один.

Настроение сразу испортилось. На всякий случай спросил у Козырь:

– Люда, не знаешь, куда моя половина запропастилась?

– Она за пластинкой пошла.

Дома жены не было. Тихо посапывал во сне Виталик, сбросив одеяльце.

Григорий заботливо укрыл сына, вернулся в компанию, подошел к Люде:

– Дома Нади нет. Куда она пошла?

Та сделала удивленное лицо:

– Не знаю. Может, у меня?

По всему было видно, что землячка не хочет говорить правду. Григорий ощутил комичность своего положения: обманутый муж мечется в поисках прелюбодействующей жены.

Он вышел на улицу, встал так, чтобы просматривались все четыре подъезда дома, и ждал, откуда она появится. Это напомнило ему прошлогоднюю ситуацию. Спустя час из подъезда, где жила Люда, вышел Быстров, а минут через десять появилась и Надя. Он перегородил ей дорогу:

– Где ты была?

Жена оторопела никак не ожидая встретить его здесь, и брякнула первое, что пришло на ум:

– Гриша, я потеряла ключи и не могла найти.

– Какие ключи? Квартира открыта, а тебя уже два часа нет. Совесть ты потеряла, а не ключи. Хватит! Мне надоела эта игра в кошки-мышки.

На следующий же день он поехал в райцентр подавать заявление на развод. Но в суде ему сказали, что дело будет рассматриваться не меньше года. Он не хотел видеть жену и отправил ее с сынишкой к своим родителям в Москву. Там и развелись.

Развела его судьба и с Быстровым. Друг-соперник уехал в Афганистан. А вскоре Григорию рассказали приключившуюся с ним неприятную историю. По прибытию в батальон спецназа Сергей загулял с новыми приятелями. Решили сходить в медсанбат к девчатам. Дежурный на КПП их завернул. Спьяну сиганули через забор. Сергей подорвался на своей же мине. В ташкентском госпитале ему ампутировали левую ногу и отправили документы на увольнение. Но Быстров по заграничному паспорту и поддельному командировочному предписанию вернулся в Афганистан. Что мог делать командир роты с неуклюжим советским протезом вместо ноги? Мог сесть за штурвал боевой машины и прогнать ее по кругу, съездить на броне в ночную вылазку. Но он сумел сделать главное – создал себе славу мужественного офицера спецназа, который на протезе воюет против душманов. Его начали сравнивать с Алексеем Маресьевым. Московский журналист, которому поручили написать очерк о новом настоящем человеке, в Афганистан ехать не стал. Он побывал в госпитале, поговорил с врачами и медсестрами, полистал документы, в которых значилось, что Быстров потерял ногу в стычке с мятежниками. Командование, чтобы спрятать концы в воду, ЧП списало на боевые потери. Журналистская страсть к обобщению сыграла с людьми злую шутку. Даже сам Быстров поверил в то, что лишился ноги в жестоком бою с душманами, и намекнул комбату: «А не пора ли делать меня героем?» Идея пришлась тому по душе, и вскоре по линии кадровых органов пошло представление на звание Героя Советского Союза. Однако вместо Золотой Звезды из Москвы пришел орден Красного Знамени и предписание убыть на Родину. Быстров напрочь отказался возвращаться в Союз, убедив начальство, что нужен армии. Его перевели в разведотдел, досрочно присвоили майорское звание, и он служил в штабе, пока не надумал поступать в академию. Там, видимо, сочли за честь, что у них будет учиться герой Афганистана. Вот Быстров перед отъездом в Москву решил проехаться по отрядам, собрать что у кого было на подарки будущему начальству.