Екатерина Люмьер - Хрупкость

– Нет. Заходи.

Тот сам сидел перед трельяжем, уже наполовину раздетый, но все ещё изрядно накрашенный.

– Я бы хотел извиниться за свое прошлое поведение, – начал Аньель сразу. – И я написал письмо отцу.

– Тогда я тебя слушаю. Твои извинения, Аньель. – Виктор развернулся к нему.

– Я был неправ, когда говорил все те ужасные вещи. Мне очень стыдно перед отцом и тобой.

– Твои слова больно ранили нас обоих. – Люмьер вздохнул. – Я рад, что до тебя, наконец, дошло, что такое поведение никого не красит и несёт для нас большое огорчение.

– Как он? Я слышал, у него новая выставка, – в голосе Аньеля звучало искреннее беспокойство.

– Сперва, после твоих слов, он две недели пролежал в постели с лихорадкой. Сейчас ему лучше, он более или менее в себе. Выставка далась ему нелегко. Спустя полчаса после открытия мы уже были в отеле.

Аньель закрыл лицо руками проговорил упавшим голосом:

– Я совсем не хотел, чтобы это произошло.

– Ты был вне себя, так что я хотел бы верить, что это произошло непреднамеренно. – Виктор покачал головой. – Поэтому сперва твоё письмо прочитаю я и решу, должен ли твой отец его прочесть.

Аньель послушно кивнул и протянул ему конверт. Виктор открыл его и принялся за чтение. Удовлетворенно кивнув, он положил его обратно в конверт.

– Я передам его, – тот вынес вердикт.

Облегчённо вздохнув, Аньель спросил:

– Ты еще надолго в Лондоне?

– До Рождества, а потом мы с твоим отцом уезжаем в небольшое путешествие в Российскую Империю, в столицу. – Виктор стал снимать с себя рубашку. – Покажу ему балеты Чайковского. Я бы взял тебя с собой, но мы поедем на мой день рождения, а ты уже начнёшь учиться к тому моменту.

Аньель слушал слова Люмьера, понимающе кивая.

– Я очень соскучился по тебе. Давно хотел сказать.

– Я тоже скучаю по тебе, Аньель. Если ты сомневаешься, что я тебя не люблю, то ты ошибаешься. – Люмьер чуть улыбнулся. – Иди сюда. – Он привлёк юного графа де ла Круа для объятия.

– Я тоже тебя очень люблю, – произнес тот, обнимая Виктора обеими руками. – Ты занят сейчас?

– Не то чтобы. Думаю, пара свободных часов у меня есть. Мы можем пойти в какой-нибудь приличный ресторан. Сдаётся мне, ты не бываешь в дорогих местах со своими сокурсниками. – Виктор погладил его по волосам.

– Ты совершенно прав, – Аньель улыбнулся. – А как публика приняла отца?

– Положительно. Всё его картины были проданы ещё до выставки, а люди были бесконечно удивлены тому, что он вышел в свет. – Люмьер усмехнулся. – Правда, вот на меня на бросилась какая-то дикая женщина. Начала обвинять в грехах.

– Это что-то, о чем я должен знать? – с легкой улыбкой поинтересовался Аньель.

– Ещё в твоё детство весь Париж кричал о том, что я убийца и скрываюсь от правосудия. Меня хотели либо посадить, либо казнить. – Виктор пожал плечами. Люмьер все ещё поглаживал Аньеля по волосам, пока рассказывал. – Все заголовки газет вывели моё имя на первую полосу, и три года мыли мне кости.

– Какой кошмар! – ужаснулся Аньель. – Но ведь ты был невиновен?

– Ты думаешь, я мог убить человека, которого любил?

– Нет, – граф покачал головой. – А убийцу поймали?

– Нет, никогда так и не нашли. Меня оправдали не без помощи денег и твоей бабушки. Герцогиня помогла мне вернуться в Париж.

Аньель стыдливо улыбнулся, вспомнив, что так и не написал бабушке за последний месяц.

– Позволь, я оденусь и смою с себя облик нечисти, и тогда мы отправимся ужинать.

Виктор отстранился из объятий. Пока Люмьер приводил себя в порядок, Аньель расхаживал по комнате с весьма озабоченным видом. Осень оказалась столь насыщенной, что он совсем забыл о семье, и эта мысль удручала его.

Они оказались в роскошном ресторане где-то в центре Лондона. Виктор бросил вознице, чтобы их доставили в лучшее заведение, и уже через двадцать минут они заказывали изысканные блюда. Люмьер заказал для Аньеля вина, а для себя только лишь свежевыжатый сок. С блюдами, безусловно, они разошлись.

– Расскажи мне, понравилось ли тебе представление? Полагаю, ты пришел не просто так. Тебя бы не пустили.

– Даже больше, чем в первый раз! – восторженно ответил Аньель. – Я внимательно следил за всеми отзывами в прессе.

– И каким будет твой отзыв? Что ты думаешь про мое новаторство в театре? – Когда принесли заказ, Виктор с удовольствием сделал глоток прохладного апельсинового сока.

Аньель на секунду задумался.

– Меня поразило буквально все. Конечно, все твои постановки выше всех похвал, но это совершенно иной уровень. Я буквально погрузился в атмосферу с первой и до самой последней секунды.

– Я рад, что тебе все пришлось по вкусу. – Люмьер изогнул губы в улыбке. – И я рад, что ты пришел, Аньель.

– Извини, что избегал тебя, – де ла Круа опустил глаза, и в этот момент он был очень похож на Венсана.

– Но ведь теперь ты здесь. Сидишь передо мной. – Виктор все еще улыбался. Официант налил Аньелю вина в бокал, а потом поставил изумительные и ароматные блюда. Виктор протянул руку и коснулся ладони юного графа де ла Круа. – Я смотрю на тебя и мне кажется, ты хочешь что-то спросить. Я прав?

– Не совсем. У меня есть новость, которая может тебя обрадовать. – Аньель не смог сдержать улыбки. – Я нашел врача, который готов со мной заниматься теми исследованиями, которые начал ты.

– Даже так? – Виктор удивился, то ли в самом деле, то ли для вида. – И кто он?

– Доктор Кристиан Мур. Он занимается исследованиями в области психики. Практикующий врач. Я начну с ним работать на следующей неделе. – Глаза Аньеля буквально горели.

– Я нисколько не сомневался в тебе. – Люмьер взял его за руку.

– И я смогу помочь отцу, – граф улыбнулся.

Виктор кивнул и погладил его ладонь большим пальцем.

– Ты все сможешь, Аньель.

Де ла Круа отпил из своего бокала и посмотрел на Виктора.

– А что у тебя на уме? Новые постановки?

– Возможно. Пока не уверен. – Виктор повел бровью и усмехнулся. – Я только что открыл премьерный сезон в Лондоне. Думаю, спешить с чем-то новым пока не имеет смысла, но есть мысль стать официальным патроном Парижской оперы, чтобы мы могли развивать театр во Франции как можно более полно.

– Меньшего я от тебя и не ждал.

– Я начинал будучи простым танцовщиком, и мне очень помогли. – Люмьер задержал взгляд на лице Аньеля, а потом все-таки спросил: – Как твоя университетская жизнь? У тебя есть любовник? – внезапно спросил Виктор и почувствовал легкий привкус прошлого.

Аньель рассмеялся.

– Я первый на курсе, Виктор, и у меня нет времени на такую ерунду.

– Значит, ты свободен как ветер? – Прозрачные глаза, нисколько не изменившиеся за годы, смотрели на юного де ла Круа безотрывно.

– Сейчас как никогда я должен сосредоточиться на занятиях. Доктор Мур сказал, что мои исследования могут быть большим прорывом в сфере изучения душевных болезней. Я не могу упустить этот шанс.