Вальдемар Крюгер - Чита – Харбин

В ту ночь Бадмай не сомкнул и глаза. Все ближе и ближе раздавалась перекличка волков, пока не стихла, что предвещало пастуху Бадмаю ничего хорошего. Волки подобрались вплотную к хлипкому загону, готовясь устроить кровавое пиршество.

Забив пулю в однозарядный штуцер, и сунув в деревянные ножны, доставшийся в наследство от отца кованый нож, бросил Бадмай прощальный взгляд на жену и детей, и шагнул из юрты, чтобы больше никогда в нее не вернуться. Вдвоем с верной собакой вступил он в неравную схватку с волчьей стаей. Бездушная темень ночи поглотила звук одинокого выстрела, блеянье перепуганных овец и дикий рев заживо сжираемых верблюдов.

Лишь на рассвете решалась жена Бадмая покинуть спасительный кров юрты. Безумный крик огласил белый саван степи. Повсюду валялись растерзанные овцы, задрав кверху длинные ноги лежала полуобглоданная волками ее любимица-верблюдица, и в луже замерзшей крови, раскинув руки, ее храбрый муж Бадмай, с застывшим взглядом в хмурое, опустившееся на землю серое небо. Все, все было потеряно.

К полудню пригнали пастухи-буряты, узнавшие о горе, постигшем семью Бадмая, найденных ими в степи трех овец и одного пораненного волками верблюда. Ничем другим они помочь обезумевшей от горя вдове не могли. Жизнь кочевников никогда не была медом, а порою, ужасна.

Случившееся с Бадмаем народная молва припасала одноглазым злодеям анахаям [11] Анахай – оборотень, бес, в виде крупного пса огненно-рыжей масти с единственным красным глазом во лбу. Согласно преданьям бурят в анахаев превращаются после смерти души насильников и убийц, либо они могут быть созданы темным чародейством колдунов и черных шаманов. , разгуливавшим якобы той зимой по бурятским улусам, затерявшимся в снегах бескрайних даурских степей.

Через две недели траурная весть достигла стен Цугольского дацана. Одним холодным февральским днем, когда беспощадные вьюги метут поземкой по безжизненным степным просторам, срывая и крутя вихрями подтаявший снег, шэрэтэ-лама принес одиннадцатилетнему Бурядаю страшное известие – у тебя не стало отца. Как не жаль было мудрому наставнику отпускать одного из своих самых способных учеников, но как узнал он, что после смерти пастуха Бадмая остались в его бедняцкой юрте сиротами пять девчонок мал мала меньше, старшенькой исполнилось лишь восемь лет, принял мудрый шэрэтэ-лама единственно правильное решение – благословив, отправить Бурядая к матери домой, в степь. Не смогла бы она одна, без мужчины вытянуть, поставить на ноги пятерых детей.

С того самого дня кончилось детство Бурядая, шагнул он из молельни дацана в полную невзгод и лишений взрослую жизнь. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, отдала его мать в пастухи богачу-буряту. В несносную летнюю жару, когда выгоревшая на солнце степь раскаляется так, что невозможно ступить босой ногой, и дикую зимнюю стужу, когда замерзшие на лету птицы падают камнями с неба, пас Бурядай тысячные стада богача-найона, мечтая выбиться в люди, носить не рваный лузан [12] Лузан – архаичная наплечная одежда, в виде короткой безрукавной рубахи изготовленной из войлока, сукна, холста, надевалась через голову, и при помощи ремня, продетого в оторочку нижнего края, затягивалась «под брюхо». с чужого плеча, а богатый тырлык [13] Тырлык – бурятская шуба, крытая сверху тканью, расшитая по груди разноцветными полосками. , сверкающий разноцветьем радуги, зябнуть студеными ночами не у костра из аргала [14] Аргал – кизяк, сухой скотский помет. В степных районах Забайкалья аргал является основным видом топлива. , а лежать на искусно вытканных коврах в теплой юрте из белого войлока, варить в котелке не пустую похлебку, заправленную диким луком, а кушать каждый день жирную баранину, запивая ее льющимся рекой кумысом.

Но увы, проходили год за годом, а Бурядай выросший к тому времени в статного юношу, продолжал приумножать богатство найонов, витая в несбыточных мечтах, скача по бескрайней степи, сидя в чужом седле, на чужом скакуне.

Так и остался бы Бурядай презренным сыном пастуха Бадмая, если судьба не свела бы его с Марком Нижегородцевым на военной службе.

Бурятские роды после принятия ими подданства «белому царю» платили исправно подушные подати и поставляли казаков-новобранцев для службы в отдаленных караулах на китайской и монгольской границе.

Казаки из русских готовили своих новобранцев загодя, обучая их по воскресным дням в станичных училищах и на сборах. Буряты, несколько иначе. Родившись в седле, являлись они от природы исключительными наездниками, ну а шашкой махать, да из ружья палить, урядники научат.

Когда заносчивому бурятскому князьку-тайше пришел приказ выставить новобранцев, первый выбор пал на Бурядая. У него своих баранов нет, вот и пусть служит Саган-хану [15] Саган-хан – Белый царь. .

Так и стал волей случая несостоявшийся лама, бедняцкий сын Бурядай гордым казаком Забайкальского казачьего войска.

Уже на первом году службы сошелся он с одногодком Марком Нижегородцевым, призванным на царскую службу из Могойтуевской станицы. Марк в отличии от Бурядая происходил из зажиточной казачьей семьи ведущей свою родословную со времен основания Забайкальского казачьего войска. Казалось бы, такие разные, бедняк и богач, бурят и русский, стали Бурядай и Марк друзьями не разлей вода. Времени узнать друг друга было у них более чем достаточно. Целыми днями проводили они в разъездах вдоль монгольской границы, вылавливая время от времени контрабандистов, увешанных жестяными банчками с китайским спиртом-ханшином, и еще реже воров скота. Спирт «выливался», контрабандистов отпускали, а воришек строго судили, чтобы другим было неповадно тибрить чужих баранов. Бурядай рассказывал Марку о дацане, лучших годах своей еще такой юной жизни, Марк – о Могойтуе [16] Не путать с одноименным поселком-станцией Забайкальской железной дороги, расположенном 100 км северней села Могойтуя Акшинского района. , где Нижегородцевы были сила. И было это высказывание нисколь не преувеличено.

Нижегородцевы, с полным на то основанием, могли относиться к числу коренных жителей Могойтуевской станицы, основанной в 1770 году (тогда еще как Могойтуевский караул) по распоряжению Акшинского коменданта Силкина на основании Буринского договора с Китаем, заключенного в 1727 году. Имена первопроходцев-казаков, к каким относились и Нижегородцевы, по праву вошли в богатую событиями историю Забайкальского края, являвшегося с незапамятных времен родиной бурят, тунгусов, орочонов, дауров и людей многих других национальностей.

Из числа русских, бурят и тунгусов формировались и первые смешанные по национальному составу казачьи части, в задачу которых входила охрана границы восточных рубежей Российской империи.