Анатолий Шахаров - «Лишь бы не было войны»

Бой идет. Нужно постоянное внимание к происходящему, несмотря на гул стрельбы и разрывов снарядов. Враг пытается взять наши позиции сходу, а нам это только и нужно. У немцев приказ пройти на запланированные позиции, и они не сразу понимают, что это не просто засада. Осторожно и прицельно мы стремимся снизить число пехоты противника. Танки чувствуют себя не в своей тарелке. Часто останавливаются, маневрируют. Видимо не понимают, где наши орудийные точки. Достаточно бегло бьют по окопам и снова пытаются понять, откуда их будут атаковать наши батареи, которых нет. Огонь сильно прижимает нас к земле, приходится постоянно менять позицию и делать прицельный выстрел. Многие бойцы уже весьма опытные, есть чутье. Пока держимся. В какой-то момент мы понимаем, что танки почувствовали полную безнаказанность и открывают постоянный огонь по нам. И наше благословение, что они начинают на нас двигаться. Каждый из нас, кто еще в состоянии воевать, понимает ситуацию и вгрызается в прицельную стрельбу по пехоте. На танки не обращаем внимания, пока они ползут в нашем направлении. Броневики уже горят, снятые точными выстрелами противотанковых ружей. Немцы все чаще надолго залегают, прижавшись к земле, из-за встреченного сопротивления, и это позволяет нам получать некоторое преимущество в стрельбе, несмотря на их численное превосходство. Видимо они решают, как использовать силы, но их танки уже подходят к нам ближе. Их сопровождение разрозненно и мы тратим последние секунды перед схваткой с танками на окончательный расчет с пехотой за ними. Огонь танковых пулеметов становится очень плотным, и мы больше не можем поднять головы. Каждый танк мы ждем. Может быть, создается впечатление, что нас здесь почти не осталось, мы прекратили стрельбу, чтобы не подставляться и сберечь силы для атаки. В близком бою пулемёты не смогут нас достать, а пушки и подавно. Бойцы со стрелковым оружием в готовности встретить солдат противника, если они прорвутся в окоп, и прикрыть огнем во время атаки на танки.

Снова ожидание. Грохот стоит такой, будто танки уже над головой. Однако опыт у нас уже есть. Мы ждем. Эти секунды длятся очень долго. Первый танк подошел вплотную и всего в трех метрах от окопа подорвался на брошенной связке гранат. Тут же летит бутылка со смесью и танк горит. Прикрытые горящим танком, несколько бойцов встречают контуженых танкистов и бьют выскакивающих с одной стороны танка пехотинцев. Другие танки резко останавливаются. Эффект неожиданности всегда хорошо работает в бою с немцами. Они явно не ожидали такого поворота. Стрелковый огонь становится шквальным. Мы понимаем, что сейчас наш главный противник не пехота, оставшаяся позади танков, пристреливающая наши позиции, а сами танки. Мы снова залегли, ждем. Противник выливает массу очередей и одиночных выстрелов, заставляя нас держаться ближе к земле в траншее. Как только шквал огня стихает, танки снова идут вперед. Каждый этап длится всего несколько секунд, но опыт и внимание позволяют четко их различать. Подрыв. Еще один танк в огне. Остальные два танка без остановки делают маневр, и один из них двинулся к дороге справа, другой пошел под склон в обход слева. Теперь остатки пехоты немцев пошли на нас с непрерывной стрельбой, видимо, осознав свою ошибку отпустить танки вперед с небольшим прикрытием. Они уже не лежат долго на земле, встают, перебегают, постоянно стреляют. Каждый из нас уже не знает, насколько способны держаться части нашей траншеи. Надежда только на себя. За правый танк мы решили не беспокоиться до момента подрыва, а вот дать пройти слева второму нельзя. Кто-то все-таки сумел сделать около пяти выстрелов из противотанковых ружей в борт танка, и он остановился, однако пушка продолжала бить по окопу. В последних силах мы делали главную работу сейчас – сопротивлялись подходу атакующей немецкой пехоты. Две башни танков сокращали нашу численность, но немцы все-таки залегли. Мы услышали взрыв справа. Танк сильно пострадал. Взорвались сразу две мины из нескольких, заложенных на небольшом пятачке. Башня больше не двигалась. Воспользовавшись временным замешательством немецкой пехоты, несколько бойцов рванули к левому танку и забросали его гранатами и смесью. Танк рванул боекомплектом. Наши бойцы остались живы и приняли бой с пехотой, укрывшись за танком. Теперь у нас было относительное равенство в бою, что не скажешь о численности. Однако, нашу численность немцы не знают, а у страха глаза велики. Будем стоять, словно нас здесь еще половина.

Идет перестрелка. Нам атаковать нечем, а немцы не решаются. Продолжаем стрельбу из укрытий. Задача выполнена. Нашу часть Победы мы уже принесли в этом бою. Ждем своих. Дождемся ли?

У немцев по расписанию

Все равно, сложно привыкнуть, когда по голове бьет со всех сторон грохотом от разрывов бомб и снарядов. Сложно понимать, насколько велика опасность, рядом взрыв или поодаль. Привычка пригибаться действует сама собой. И уже почти нет сил думать об опасности. Мы не смогли выйти из города, да и некуда нам было идти. Все помирают, а нам что? Уж лучше в своем месте, в родном городе. Во время затишья те жители, что еще остаются в убежищах, в подвалах, выходят наружу. Хочется хоть взглянуть на небо, да на бывшие дома, чтобы напомнить себе о том, что мы на земле, а не в аду. Увидеть хоть живую душу, обрадоваться, что соседи живы. Но уже мало их осталось. Безнадега какая-то. Ходим, бродим, ищем чего поесть. А на большее старые ноги не способны. Скоро пора возвращаться. У немцев все как по расписанию. Вот и мы по расписанию. Не опоздать бы укрыться.

Волчары

Я слышу вой катюш. Маленькая крупица надежды на успешную атаку начинает расти, словно солнце освещает пространство, когда тучи вдруг расходятся. Я знаю, что точность удара Катюш не всегда высока, все зависит от верности координат. Однако точно знаю, немцы начинают сильно нервничать, когда видят приближающуюся волну реактивных снарядов. И если они не сумели подобраться к нам вплотную вовремя, то их позиции обязательно зацепит. Все, что попадет в пятачок удара катюш, смешается с землей. Они это знают. Знают и то, что если наша атака будет безуспешной, следующий залп катюш ляжет ближе к ним. Там где Катюши, немцам страшно оставить оборону. И мы тоже это знаем.

Облегчающий вой стихает. Первая реакция – «жаль». Теперь нужно пробудиться во всей ярости, повременить нельзя. Эффект от атаки катюш должен быть поддержан остальными силами. Внутри рвется наружу огонь, сила готовности рвануть вперед. Ждем приказа. Вместе с выросшей уверенностью, нутром ощущаются мысли страха и пораженческих настроений. Они никогда никуда не деваются. Они всегда ждут и смотрят откуда-то сбоку, словно волки, выслеживающие крупную и опасную добычу, выбирая момент слабости. Эти мысли привычны. Каждый здесь постоянно чувствует их присутствие. И когда кто-то не выдерживает и убегает к немцам, мы даже не пытаемся часто его остановить, просто потому, что знаем этого зловонного врага, который победил перебежчиков. У нас просто нет моральных сил правильно рассудить и хоть как-то помочь сорвавшимся остановиться. Когда и сам-то находишься на этой грани, порой не понимая, где правильно, а где нет. Только одно и спасает, вижу и чувствую в руках нашу винтовку, сижу в нашем окопе, а значит это и есть правда, значит так правильно. Поэтому мы и не решаемся их останавливать. Правда, иногда их останавливает кто-нибудь очередью. Но от этого легче никому не становится.