Валентин Сгилевский - Амиго

Подойдя к его столу, он молча положил журнал поверх всех его бумаг и раскрыл первую страницу. Потом, не торопясь, отошёл и скромно сел в кресло в конце стола.

Генеральный впился в картинку и минуты три молча изучал свой проект, который хранился у него в сейфе за семью печатями, и доступ к которому имели не больше десяти руководителей и главных специалистов фирмы.

Рассмотрев содержимое, Генеральный бросил журнал перед гостями и сцепил пальцы рук на своих бумагах. Высокопоставленные смотрели, передавая журнал друг другу…

Наконец, Генеральный произнёс:

– Что будем делать?, – и, не дожидаясь реакции собравшихся, нажал на селекторе кнопку начальника первого отдела, – Евгений Петрович, зайди ко мне. Да. Прямо сейчас.

Оба заместителя министра уже знали, кого вызывать на ковёр по проверке всех ОКБ и НИИ, связанных с проектом.

Вошёл Евгений Петрович и с порога услышал голос Генерального: – Мне нужен список и досье всех, кто брал отчёт по МИГ – 2000 с 12 апреля этого года.

Второй замминистра спросил Генерального – кто имел отношение к разработке проекта на фирме? —

Половина инженеров, конструкторов и специалистов ОКБ. – ответил Генеральный. Все присутствующие понимающе улыбнулись и переглянулись…

– Ну, ладно… картинка – картинкой, но есть расчёты и данные… Это, конечно, важнее… И неизвестно ещё…, – Ну что теперь обсуждать… Дёргать людей… Ну, да… Кто-то продал… Ну, найдут… Но не в этом дело… Ну чего обижаться-то?… Ведь мы же знаем точно так же всё о всех их перспективах… А деза?… – спросил кто-то… – А кто разберёт – где деза, а где – дело…

Ведущему надоело слушать эту болтовню и он спросил: – Я свободен? – Да, конечно.

Он встал и вышел из кабинета. Он был спокоен. Он не имел отношения к этому проекту. Хотя и знал его до мельчайших подробностей. И таких как он, наверно, были десятки..

13 ноября Генеральный назначил большой сбор с утра – все начальники отделов завода и ОКБ, их замы, ведущие специалисты… всего человек сорок. Когда все расселись и затихли, Генеральный сказал:

– В ЦК получено добро и принято решение об участии в Аэрошоу в Фарнборо, на котором мы можем показать высший боевой пилотаж 29-ой машины. Надо в Жуковском отобрать три машины и команду пилотов – шесть человек, по два на каждую машину.

Состав делегации – 24 человека, включая и руководителей, технический персонал, медиков, переводчиков… ну, и других, кто будет нужен… Программу пилотирования подготовить через два дня для утверждения в Министерстве. Машины будем перегонять своим ходом…

Понятно, что риск большой, но и престиж велик. Это не просто должна быть реклама нашей фирмы, но это реклама и страны. Вернее – наших возможностей.. Ну, а мы посмотрим, смогут они повторить это, или нет… Вообще, тут очень много всяких факторов, и политических, в том числе… Но главное – это продолжение нашего соревнования с нашими конкурентами.

Наши проблемы – чисто технические. И мы должны их решить и… просто показать, на что способны наши машины… и наши ребята.

Завтра – совещание в Жуковском с руководителями полигона. Тренинг должен начаться не позже, чем через неделю. Всё. Вопросы есть?

– У меня вопрос. С техникой, вроде, всё ясно. А как быть с языком? Сколько будет переводчиков? Кто их будет отбирать?

– Говорят, что там будет работать система синхронного перевода. Пилоты, конечно, должны знать английский – просто по работе. Им летать и разговаривать в полёте. Поэтому и на земле с ними тоже – всё ясно. Для конфиденциальных бесед в кулуарной обстановке будет один переводчик, скорее всего – кто-то из Комитета. Говорят, там будут все министры обороны, или их замы по авиации… Будут, конечно, и армейские чины.

Но, в основном, конечно, будут специалисты… то есть такие же ребята, как и мы с вами, поскольку главное – разобраться в технике… точнее – в её работе.

– Ещё вопрос. Журналисты будут?

– Да, конечно. Это же Шоу… то есть – это реклама… И журналистов будет много. Так что в психологическом плане будет нелегко всем… Потрошить будут профессионально.

– И ещё одно: возможны отклонения от программ полёта и… разные неожиданности Ну, например, американцы хотели бы полетать на наших машинах… Посмотрим… Может, полетаем на их… Хотя, ведь у них – только спарки… Будут, конечно, особенности…

Да, ещё одно… Говорят, на Шоу будет вся Королевская семья… Так что, нам, в общем-то, не всё равно, кто там будет… под нами… Всё. До завтра.

Через неделю все приказы были выполнены. На отдельной боковой полосе под чехлами стояли три машины с серийным набором оборудования, проверенные на земле и в воздухе.

На двух, страховки ради, заменили по одному двигателю, также из той же серии. На всех машинах была установлена штатная электроника и заменены автоответчики. Некоторые надписи под приборами в кабинах были с переводом на английский.

Экипаж, практически, был также утверждён. Это были лучшие шеф-пилоты, испытатели с большим опытом, хорошо владеющие выходом из нештатных ситуаций. Назначены были также и дублёры, готовые вылететь в Англию, в случае необходимости, также – из самых опытных пилотов фирмы.

Было принято решение о программе полётов, включающей «колокол», «нож», «бочку» и другие элементы штатного боевого высшего пилотажа. Пилоты осваивали в лингафонных кабинетах английский по комитетским программам, конечно, главное внимание уделяя специальной терминологии, необходимой в полётах и при работе в машинах на земле.

Наконец, до вылета в Англию осталась неделя. Состав делегации уже был полностью известен. Вопреки ожиданиям, в качестве основного переводчика в делегацию была включена девушка, которую никто не знал. Ходили слухи, что она – протеже кого-то из замов Министра. Никто, конечно, не сомневался, что она блестяще знает язык. Но… как говорят на море – «женщина на корабле…».

Прилёт был назначен за неделю до открытия Шоу. Машины проверили ещё раз оба состава пилотов. Прибытие на базу в Фарнборо прошло без отклонений от условий. Русские машины встречали истребители Британских ВМС и посадка прошла гладко. Делегация прибыла отдельным самолётом компании «Бритиш Аэрвейс», и сразу, на следующий день, экипажи начали тренировки.

Погода стояла хорошая, с умеренным ветром. В Фарнборо всё было готово к открытию Шоу. Было аккредитовано более двухсот журналистов из сорока двух стран. Было принято решение снять внешнюю цензуру, чтобы журналисты могли свободно разглядывать и описывать все машины. Были определены программы пресс-конференций и интервью с экипажами, руководителями и членами делегаций.