Валентин Сгилевский - Амиго

Когда Кэт услышала объявление по радио на трибунах об участнике следующего номера программы аэрошоу, она подумала что ошиблась, но диктор повторил ещё раз, и тогда у неё подкосились ноги. Кровь бросилась ей в лицо, она снова села на своё место и закрыла лицо руками. Она задрожала как в лихорадке. Плечи её под зелёным пледом согнулись и вздрагивали от едва сдерживаемых рыданий. «Почему?…, Зачем?…, Зачем?… Что случилось?… Ведь он же погибнет… Он же не выдержит…, он не сможет… Это мой рок, мой крест… Господи, за что… за что Ты мучаешь меня… За что?… Это они… Это они всё подстроили… Они хотят убить его… Убить во что бы то ни стало. Им это нужно… Это их работа… Они отрабатывают свои… Будьте вы прокляты!…» Она рыдала, не стесняясь никого, может быть, первый раз в жизни, как от неутешного горя… Не осознавая, что оно ещё не пришло…

Она вздрогнула… Со стороны старта быстро нарастал рёв уже взлетевшего самолёта…

После стандартного выхода на заданную высоту в заданной точке траектории полёта он включил полный форсаж с одновременным началом виража. Практически, это был предыдущий маневр, но на большей высоте и при другом управлении элеронами. По мере увеличения крена радиус виража уменьшался и перегрузка росла очень быстро. Положив машину на левое крыло, Андрей кожей чувствовал, как она прогибается под ним… Но только по тензометрии на самописцах в кабине и на земле фиксировалась фактическая величина перегрузки…

А сейчас всё тело и голова Андрея превратились в один стальной панцирь. Теперь управлять машиной он мог только в режиме «top-strain», т.е. при максимальном напряжении и усилиях в руках и ногах. В этой экстремальной точке максимальной перегрузки он выжал из машины и себя всё, на что они оба были способны…

Через несколько секунд он стал отпускать педали и РУС и, по законам аэродинамики и инерции, самолёт сам стал выходить из виража. Но теперь важно было не потерять при этом высоту. В этом было главное искусство пилотирования в любой ситуации воздушного боя. И когда истребитель вышел на прямую, пилот стал быстро набирать высоту, чтобы выжечь топливо на круге перед посадкой.

Он посадил машину идеально и остановился прямо перед широкой красной ламинатной лентой, лежащей поперёк взлётно-посадочной полосы. Андрей откинул колпак и несколько секунд неподвижно сидел в кабине самолёта, к которому уже мчался с сиренами и мигалками автомобиль с красными крестами.

Наконец, звон в ушах и боль в затылке и в висках стали стихать Он пошевелил руками и ногами… Кажется, всё в порядке. Хотя сердце продолжало ещё работать в ритме рок-н-ролла. Он заглушил двигатели и к самолёту приставили лестницу. Расстегнув ремешок шлема, он осмотрел ещё раз приборы в кабине и на секунду задержал взгляд на красной стрелке достигнутой перегрузки. Она замерла на отметке 8.6. И тогда уже совсем уверенно встал на верхнюю ступеньку лестницы Такую перегрузку он имел только однажды, два года назад, во время испытаний новой машины…

Спустившись вниз, он уже окончательно пришёл в себя и спокойно улыбался докторам, репортёрам, специалистам и генералам…

Кэт всё так же неподвижно сидела на своём месте на престижной трибуне и, не веря своим глазам, наблюдала, как Эндрю спускался с трапа своего истребителя, живой и невредимый. Она была счастлива, как ни одна женщина на земле. За эти несколько минут она пережила жизнь и любовь на грани смерти.

Он был жив. И она была жива. Она любила. И это было самым главным в её жизни. Это был её момент истины.

И теперь уже не сдерживая слёз радости она утирала лицо своим зелёным пледом и целовала…, целовала…, целовала свой крестик, молилась и плакала…,

Наконец, она встала и оглянулась. Вокруг неё уже никого уже не было. И около самолёта – тоже, кроме нескольких механиков, проверяющих машину…

Она подобрала плед и медленно пошла мимо трибун к парковке…

Во время этого полёта Аня и Пол, как и десятки других репортёров газет, журналов и телевидения, работали с видео и телеаппаратурой, стараясь удержать самолёт во время виража в рамках кадра. Аня быстро говорила на английском, что ощущает сейчас пилот, как он себя ведёт и контролирует себя и машину, а Пол добавлял, прерывая её, параметры машины, определяющие степень предельной прочности истребителя в этом самом ответственном элементе воздушного боя.

Аня вела репортаж, практически, как из ЦУПа. И это было самое интересное и захватывающее всех – и специалистов и зрителей, в высшей степени динамичное описание экстремальной ситуации в реальных условиях испытаний, моделирующих современный воздушный бой.

Третий F-15 был уже на старте. И американцы уже не могли и не имели права импровизировать во время этого полёта Вираж был основной фигурой высшего пилотажа в воздушном бою, и от того, как поведёт себя машина и пилот, зависит успех или поражение в реальном воздушном бою, который обычно продолжался не более нескольких минут

Чисто внешне оба тяжёлых истребителя практически не отличались даже на земле. Когда они стояли рядом на взлётной полосе, только специалисты могли отличить их по некоторым конструктивным признакам каких-то элементов. А в воздухе, в полёте, тем более отличить их было очень сложно. К тому же и техника пилотирования этих двух машин, родившихся и совершенствующихся с самого начала по разные стороны земного шара как главные конкуренты, – была также, практически, одинаковой

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.