Валентин Сгилевский - Амиго

Пол тут же передавал свои комментарии о преимуществах и сложностях пилотирования таких тяжёлых истребителей одним пилотом. Вся Англия, Европа, США, Канада, затаив дыхание следили в эти несколько секунд за этим рискованным трюком русских…

Через десять минут на старте уже стояла машина Андрея Шустрова.

Кэт, сидевшая в передних рядах для VIP-гостей в своём голубом шёлковом платье с наброшенным на плечи лёгким зелёным пледом, пыталась представить Андрэ в кабине своего истребителя в эти предстартовые секунды. Её тряс лёгкий озноб и она с ужасом думала о том, что ожидало бы его, если бы она выполнила то, о чём её просили… нет – требовали высокопоставленные чиновники и генералы, с некоторыми из которых она когда-то переспала, и даже – не один раз, и которые были уверены в ней на 100%

По быстро нарастающему рёву двигателей со стороны старта она поняла, что Андрэ начал разбег. Она ещё не видела его самолёт. Это было за несколько миль от трибун. Но она уже была там, в его кабине, с ним…

Она взяла свой крестик и приложила его к своим ярко накрашенным красивым губам… Она молилась за него…

И вот через несколько секунд справа в воздухе показалась маленькая точка с еле заметным шлейфом серого дыма, которая быстро приближалась…

Андрей спокойно вывел машину после старта на высоте 400 метров в горизонтальный полёт, и за несколько миль до шоу-поля плавно перевёл двигатели на полный форсаж, одновременно придавив почти до упора РУС на себя и резко качнул влево. Машина сначала тут же задрала нос, но затем слегка клюнула вниз и уже готова была войти в предельно крутой вираж, однако Андрей выжал до упора правую педаль и мгновенно скомпенсировал элеронами крен на левое крыло…

И уже подлетая к зрелищному полю он устойчиво поставил истребитель в положение «ножа», когда самолёт летит в вертикальной плоскости крыльев на предельном форсаже с предельными отклонениями элеронов. Нос машины был поднят а хвост поддерживался только стабилизатором и тягой двигателей

Зрелище было не для слабонервных… Поскольку высота была небольшая, практически все, сидящие на первых рядах самых престижных трибун, закрылись плащами, шарфами, или просто прижались друг к другу, со страхом и ужасом взирая на проносившийся мимо них грозный аппарат, изрыгающий огонь и дым из обоих двигателей.

И только одна женщина на втором ряду в голубом платье с развевающимся от дикого порыва ветра зелёным шарфом и белокурыми волосами бесстрашно, с замиранием сердца, неотрывно смотрела несколько секунд на это железное чудовище, которым управлял ОН… Тот, кто её совсем недавно любил, ласкал, целовал и истязал в немыслимо сладкой страсти…

Всё… Всего несколько секунд…

Уже на вылете с шоу-поля лётчик стал выравнивать машину в нормальное горизонтальное положение, и с набором высоты быстро удалялся в сторону серых английских облаков, сквозь которых едва пробивалось солнце.

Кэт закрыла глаза и поцеловала крест… – прямой серебряный католический крест, который спас её любовь и её саму. Если бы машина упала перед ней, она уже давно бы была в аду…

А в это время на старт выкатывали свою машину её земляки…

Американцы также были уверены и в себе и в своей машине. Но у них уже была своя идея этого номера. Здесь также был велик риск… И большинство их соотечественников, да и вообще – всех гостей на трибунах молили Бога не об успехе в техническом смысле, а о жизни…

Самолёт американцев стартовал точно в 10.45 и быстро набрал исходную высоту. Точно также, как и предыдущие машины, за несколько миль до зрительного поля они сбросили скорость и начали переворачивать самолёт на левое крыло. И когда они были на краю поля, машина уже летела в вертикальной плоскости. Однако, продержавшись не более секунды в таком положении, они вдруг быстро стали разворачивать её дальше, и к середине поля они уже летели вниз головой. И, не задерживаясь в таком положении, они закрутили самолёт дальше, выравнивая его в нормальное положение уже с набором высоты за пределами зрительного поля.

Таким образом, они над полем, фактически, выполнили полный переворот через крыло вокруг оси самолёта. И это вызвало бурю восторга. Американские флаги над трибунами развевались ещё 5 – 10 минут со свистом, криками и прочими шумовыми эффектами. Внешне этот трюк выглядел более эффектно, чем «нож», который выполнил Андрей. Хотя на самом деле, чисто технически, этот элемент высшего пилотажа выполнить было проще, чем продержать истребитель в вертикальной плоскости на крыле даже несколько секунд. Но это могли оценить только специалисты и пилоты.

Но ведь такое необычное, уникальное соревнование могло допускать, кроме обязательной программы, ещё и произвольные элементы, чем и воспользовались американцы. Они показали себя с меньшим риском и с большим эффектом.

Хотя, практически, боевого значения такой переворот в реальной обстановке воздушного боя, конечно, не имел.

В соответствии с решением обоих делегаций – США и России, в соревновании возможностей истребителей и пилотов двух ведущих авиационных держав, третьим элементом высшего боевого пилотажа был глубокий вираж с минимальным радиусом разворота. Это был типичный боевой разворот в современном воздушном бою. И здесь, как и в предыдущих полётах, проверялась на прочность и надёжность конструкция летательного аппарата и двигателей, и конечно, – физическая нагрузка на пилота, особенно по достигнутой перегрузке, которую могли выдержать пилоты в воздушном бою.

Третий МиГ-29 был уже на старте и запрашивал разрешение на полёт. Вместо Саши Сиротина, который почувствовал утром лёгкое недомогание, решено было этот полёт снова поручить Андрею Шустрову. Тем более, что Андрей заявил о нормальной физической форме после предыдущего полёта и трёхминутный медицинский осмотр с измереним основных показателей сердца и сосудистой системы подтвердил это.

Для тренированного и закалённого Андрея это была обычная нагрузка и, кроме того, как заметили друзья по команде, сегодня утром у него было особенно хорошее настроение. После первого полёта он шутил и смеялся, как после удачного сета в теннис и не чувствовал никакой усталости. Он выпил два стакана своего любимого ананасового сока с двумя персиками, выплюнул косточки на бетон, надел шлем и застегнул скафандр. Поднявшись по короткой лесенке в кабину, захлопнул колпак и, повернув голову к специалистам и генералам, стоящим около крыла, показал правой рукой кольцо из двух пальцев – большого и указательного, как знак готовности к взлёту. Включил двигатели, несколько секунд смотрел на приборы. Потом снова повернулся к провожающим и, улыбнувшись, поднял снова два пальца правой руки – указательный и средний – самым древним латинским символом – буквой V, означающим готовность к победе…