Евгений Дудкин - Рассказы москвича

Лес был не густой, чередовался с солнечными полянами, на которых можно было передохнуть, перебрать грибы. С севера на юг лес пересекал таинственный и глубокий Чесноков (или Каменный, как его называли местные жители) овраг, в котором обитала разная живность – зайцы, лисы, зачем-то заходили лоси, гнездилось множество птиц. Там всегда стояла тишина, было прохладно и тянуло в сон. Дальше овраг расширялся, его обступали поросшие лесом довольно высокие холмы, на которых в начале осени появлялись многочисленные россыпи черные груздей или попросту «чернушек». Кое-где из- под корней деревьев сочились небольшие ручейки. В лощине протекала речка, а за ней на высоком холме возвышалась дыдылдинская кирпичная церковь, построенная чуть ли не во времена Ивана Грозного. Речку питал своей водой ещё один, скрытый густым орешником, главный ручей, в котором били ключи, заключенные в деревянный сруб. По ступенькам можно было спуститься к этому крохотному озерцу, умыться, напиться чистейшей холодной водой.

Без грибов из леса не уходили. В корзинках всегда были белые, подберезовики, сыроежки, лисички, козленки, моховики, нередко – подосиновики. Так что, часто на стол подавались грибной суп, грибы жареные с луком и картошкой, а иногда и пирожки с грибной начинкой.

Запомнился Женьке один случай. Как-то в 1-м классе, в самом начале сентября, сразу после уроков он с мамой поехал в Жуково. Оставив сумки, они немедля пошли в лес. Было солнечно, сухо и тихо. Вглубь леса идти не решились, а прошлись по его краю. За час набрали десятка три или четыре великолепных больших и неповрежденных белых. В лес мама обычно ходила для прогулки и грибником, в отличие от отца, не была. Что её толкнуло в этот раз – загадка. Приехавший вечером с работы отец был изумлён результатом нашего стремительного броска и на следующее утро побежал по нашим следам.

В детстве Женька зимой в лесу никогда не бывал. Он мог себе только его представлять. Пищей для воображения однажды стал рассказ мамы. Бывало так, что иногда Рождество бабушка и дед с детьми праздновали в Жукове. Бабушка занималась готовкой, а дед вечером перед праздником, когда дети засыпали, шёл в лес и приносил оттуда ель. Ночью эту елку бабушка и дед наряжали старинными игрушками (какие-то из них сохранились до сих пор) и утром перед глазами проснувшихся детей представала волшебная сказка! Приходили родственники и знакомые. На столе красовались настоящая, своего копчения, ветчина, жареная птица, закуски, пироги.

После этого рассказа, Женька ещё больше зауважал деда. В морозную ночь, лишь звезды освещают дорогу, по пояс в снегу, не боясь волков и разбойников, идёт он по безлюдному лесу и выбирает елку-красавицу! Дед перед походом, может быть, и хватанул шкалик для согрева, ну а вы как думали? Храбрый был дед! Женька его, правда, немного побаивался. И вот из-за чего. В московской квартире ни душа, ни ванной не было – ходили в сторону Брюсова переулка в Чернышевские бани. Идти туда с дедом для Женьки было несчастьем. Дед так драл мочалкой тело мальчика, так скрёб его намыленную голову, что Женьке казалось, что он уже из бани не выйдет. Потом на голову выливались вперемежку несколько шаек холодной и горячей воды и наконец-то выходили в раздевалку. Но и там было несладко! До покраснения дед растирал внука полотенцем, а с головы чуть ли не снимал скальп. Пока дед неторопясь одевался, Женька разглядывал голож… ю публику. У одного на груди красовался красивый Сталин, у другого, к изумлению, ниже спины при движении кочегар в топку подбрасывал лопатой уголёк, третьему, из Театра оперетты, в открытой кабинке удаляли с пяток трудовые мозоли и делали педикюр, кто-то, завернувшись в простыню, читал газету, кто-то, отдыхая посла парной, просто сидел на деревянном диване и потягивал Боржоми.

На выходе дед одел на Женьку пальто, повязал ему на голову противный девчачий платок и натянул зимнюю шапку. Потом в буфете взял себе Жигулевского и соленых сушек, Женьке принёс в маленькой пузатой кружке сладкой фруктовой воды под названием «Крюшон». Когда остыли, вышли на морозную московскую улицу. Медленно падающий снег, как будто, пахнул молоком. Казалось, что ангелы возносят Женьку в рай. Дома, едва добравшись до постели, он моментально засыпал.

_______

В середине июля начинал активно клевать золотой карась в пруду, который образовался

в овраге неподалёку от колхозной фермы. Ферма состояла из двух больших коровников, в одном из которых обитал здоровенный бык-производитель и о котором среди жуковской детворы ходили страшные легенды, одной конюшни с десятком лошадей, которых ребята постарше, в том числе брат Женьки – Шурик, неоседланными гоняли на луг к реке в ночное, МТС с небольшой мастерской, весовой для автомашин с зерном и больших силосных ям, куда любили прыгать мальчишки и выбирать из скошенной сочной травы стручки нежного зелёного горошка.

На рыбалку, естественно, готовились загодя. Копали червей, замешивали тесто, готовили мякиш из белого хлеба, сдобренного подсолнечным маслом, проверяли нехитрые снасти. Ещё до восхода просыпались с первыми петухами. Один петух, помоложе, начинал орать часов в пять утра. Ему никто пока не отвечал. Проходило с полчаса и раздавалось басовитое «кукарекну» из соседнего курятника. Молодой молчал, прикидывал, а потом снова давал сигнал. В дело вступали остальные красавцы. Деревня оживала. Кто их знает, но каждый петух начинал отвечать сугубо индивидуально. Концерт продолжался до полного рассвета.

Собирались у колодца и почти бегом шли на пруд. Как ни торопились, но на самых удобных местах уже сидели рыбаки постарше. Женька был парнем не очень азартным, ходил за компанию и карасей вытаскивал редко. Но чувство полной свободы компенсировало радость рыбацкой удачи.

_______

Когда подходила пора, Женька очень любил бегать на поле, которое начиналось сразу за дорогой «на задах» нашей, как говорили, «усадьбы» и смотреть, как убирают хлеб. Когда шли комбайны и в кузова автомашин ссыпалось зерно, стоял какой-то особый завораживающий паренька дух хлеба, лебеды, пыли и бензина. Запомнилось, что в это время всегда стояла сухая и теплая погода, хотя уже был конец августа и впереди маячила осень.

_______

На Яблочный Спас бабушка взяла Женьку на службу в ермолинскую церковь. Взяв корзинку с душистой Мельбой, Коричными и Грушевкой, они двинулись в соседнее село. Попик освятил яблоки, окропил и мальчика.

В храме Женька долго не задержался и, оставив в нём бабушку, выскользнул на улицу. Никита-кукурузник и СМИ вещали, и это доходило даже до ушей ребёнка, что Бога нет, в чем, почему-то, парнишка сомневался, но из проповеди батюшки, облаченного в золоченые праздничные одежды, он ничего толком не понимал, а часто креститься и отвешивать поклоны, к греху, быстро наскучило.