Николай Наумов - Вера, Надежда, Любовь, или Московская фантасмагория

– Мам, привет, а ты куда, в магазин? А я получил четверку за контрольную по математике, а Герман Николаевич взял у меня рисунок для своей коллекции, помнишь, тот, где Сережа на раскладушке спит.

– Постой, Ника, ты сейчас никого тут на улице не видел?

– Нет мам, мы с Толькой шли, никого не видели.

– Ну ладно, это я так… пойдем домой. Послушай, Ника, тебе Валерик ничего не говорил утром, может он хотел после института пойти куда – нибудь?

– Куда пойти, мам?

– Ну к друзьям, например, или в кино…

– Нет, мам, не говорил. А в кино он только со мной ходит. Или с Нелли.

Накормив Колю и усадив его за уроки, Вера принялась прибираться в гардеробе. В этом не было никакой необходимости: у нее везде был идеальный порядок. Она перекладывала белье и перевешивала одежду просто, чтобы отвлечься от шока, который она пережила только что. Коля сделал уроки и принялся рисовать кота Тарзана, спавшего на стуле возле печки. Был уже седьмой час. Валера сказал, что придет не позже четырех. Вера подошла к Коле и какое-то время наблюдала, как ловко он орудовал карандашом.

– Ника, вспомни, может все таки Валерик говорил тебе, что придет попозже сегодня?

– Нет, мам, он же сказал, что рано приедет, ему сегодня только дипломный проект сдать и все. Да ты не волнуйся, он может к Юре Берману зашел в шахматы играть.

– Нет, Ника, он бы предупредил… что ж такое, время уже восьмой час, папа вот – вот придет, а Валерика все нет… ну что ж такое.

Она принялась расхаживать по комнате, кутаясь в пуховый платок.

Вошел Евгений Августович, как всегда четко, по военному, отдав честь.

– Ох, братцы, ну и мороз сегодня, за бока хватает, за ноги кусает. Как вы тут, чады и домочадцы, не мерзнете?

– Евгений, Валерика нет, не пришел еще. Мне тревожно уже. Время восьмой час.

– Ну и что? Мало ли почему он мог задержаться, он проект сдает, может исправляет, переделывает что-то, в конце концов, может с девушкой в кино пошел, а ты Верочка сразу уже паниковать. Подождем, придет Валера, ни куда не денется. Дай раздеться, Верунь, я сегодня устал, как собака и, как та же собака, есть хочу. Щас бы с удовольствием косточку сгрыз.

– Но Евгений, (Вера всегда так звала мужа, когда речь шла о чем – то для нее серьезном и важном) у Валерика нет девушки.

– То есть как это? А Нелли Левит, они же со школы дружат, вместе в кино ходят, может и сегодня… Все, Верочка, мою руки и давайте ужинать, а там, глядишь и Валера подойдет. Никола, а у тебя как дела? Пятерку принес? нет? эх ты! а что рисуешь? Все кота рисуешь, лучше маму рисуй, смотри какая она у нас красавица.

Плотно поужинав, Евгений Августович, как обычно, вышел в коридор покурить, а следом пошел и Коля. Он любил смотреть, как отец искусно пускает кольца дыма, нанизывая их друг на друга.

Вера ужинать не стала, сказав, что у нее кусок в горло не лезет, и выпила только стакан чая с лимоном. Убрав со стола, она под предлогом, что хочет подышать воздухом, оделась и вышла на улицу. Она стояла у подъезда и напряженно вглядывалась в черноту проулка, который шел от шоссе Энтузиастов к их дому. Она дрожала не столько от холода, сколько от нервного напряжения. В голове было только одно «Что то случилось, что-то ужасное случилось, надо что-то делать, что-то делать…» Она подошла к шоссе и остановилась на тротуаре, глядя по сторонам. Потом она перешла шоссе и встала на остановке, встречая трамваи, шедшие от Авиамоторной, ища глазами Валеру среди пассажиров, спускавшихся по ступеням промерзших вагонов. Прождав так с полчаса, она пошла обратно, почувствовав, как окоченели ноги в легких осенних сапожках.

Евгений Августович сидел на диване с газетой, рядом Николка возился с котом.

– Евгений, время одиннадцать скоро, надо идти к участковому и заявить.

– Верочка, ну ты подумай, какой теперь участковый, да и не к нему надо… в милицию надо идти. А вообще давай – ка успокоимся и подождем до завтра… утро вечера мудренее. Может он у заночевал у кого – нибудь.

– Евгений, ну что ты говоришь, когда это ночевал у кого-то, ты помнишь? Я не помню. Я тебя прошу, умоляю сходи в милицию, тут же рядом, они круглые сутки работают, там дежурный должен быть, объясни им, заявление напиши, ну я не знаю, нельзя же так сидеть, я просто не выдержу до утра. Я сейчас вышла, темень такая, хоть глаз выколи… по ночам шляется шпана всякая…

Евгений Августович встал и с минуту походил по комнате, заложив руки за спину.

– Мда, дела… ладно, Верунь, пойду, что же делать, у меня ведь тоже на душе не спокойно. Надо взять фотку Валеры, заявление напишу в милиции, сейчас я просто не знаю, как и что писать, у них наверно, форма какая-то есть или продиктуют… ну все, одеваюсь и иду.

Пока Вера ждала возвращения мужа, в голове ее начался уже полный сумбур. Ей представлялось, что на Валерика напала шпана, которой изрядно прибавилось во Владимирском поселке после 53 года. Они могли затащить его в Электродный переулок или вообще в парк, там избить его до полусмерти и вообще пырнуть ножом. Его могли ударить по голове и толкнуть под трамвай, как недавно бухгалтера с «Нефтегаза». Она, конечно, не думала о том, что Валера – это здоровяк под сто килограммов весом, что у него первый разряд по вольной борьбе и что он запросто гнет пальцами пятаки. Он по – прежнему представлялся ей восьмилетним малышом в светлых кудряшках и с большим белым бантом на груди, как на ее любимом фото, сделанным Евгением Августовичем в сентябре сорок пятого года перед командировкой в Германию. Ей не сиделось на месте. Она металась по комнате, то и дело подходя к окну и вглядываясь в темноту. Коля сидел за письменным столом и что-то рисовал в альбомчике. Она приготовила ему постель и поставила на керосинку утюг, чтобы согреть одеяло и простынь.

– Ника, иди зубы чистить и спать.

– Мам, а папа скоро придет?

– Придет, придет, давай быстро в постель.

Уложив Колю, она пошла к Любе. Сестра лежала в кровати и читала при свете ночника. Софья Платоновна лежала на своей кушетке. В углу под образом Николая – угодника теплилась лампадка.

– Любочка, что же делать-то, Валерика нет до сих пор.

Люба отложила книгу и села, обхватив колени руками.

– Вер, ты главное не волнуйся, наверняка он у кого-нибудь из друзей.

– У каких друзей? Он каждый день сидит до часу, а то и до двух над чертежами, не ходит ни куда, да и нет у него ни каких друзей.

– А как же этот, как его, Юрка Берман, он же был у нас недавно, они занимались вместе…