Сергей Степанов-Прошельцев - Волжане. Люди Нижегородского края

В конце 1623 года в Нижний Новгород прибыли дознаватели во главе с боярином Фёдором Шереметевыми архимандритом Иосифом. Они доложили царю, что Мария находится в полном здравии, а красота её от пребывания «в северных медвежьих краях» ничуть не потускнела.

Посланцы Филарета собирались доставить Марию в Москву. Но, увы, стать царицей Хлоповой было не суждено. Царская мамаша этого не допустила. Опять начались придворные интриги. Новый фаворит Михаила Федоровича, князь Долгорукий, в конце концов, настоял на том, чтобы 28-летний государь взял в жены его дочь. Надо сказать, тоже красавицу.

Но брак с ней оказался несчастливым. На следующий день после свадьбы новоиспеченная царица занемогла и через три месяца, в январе 1625 года, умерла. Некоторые историки считают, что ее тоже вполне могли отравить, как и Марию Хлопову, – таких случаев в отечественной истории не один и не два.

А Мария Хлопова так и осталась доживать свой короткий бабий век в Нижнем. Скончалась она, по-видимому, в 1633 году. Ей еще не исполнилось и 32 лет.

Деворра

Тётка второй супруги царя Алексея Михайловича и матери Петра I, Натальи Кирилловны, Евдокия, урождённая Гамильтон, женщиной была особенной. Яркая брюнетка, она считалась в своё время законодательнецей мод. Первой на Руси стала носить укороченные золототканые летники с длинными и очень широкими рукавами, которые вышивались золотом и унизывались жемчугом. Она же удивила всех навороченными, выражаясь современным языком, платьями из «червчатого» (светло-красного) атласа и чёрного бархата, «расшитого канителью» (тонкой золотой, серебряной или медной нитью, туго свитой в спираль или трубочкой – такую нить вытягивали клещами). Расшивали ткань тогда и «трунцалом» – ребристой разновидностью канители из плоской проволоки. Первой надела опашень (подобие плаща) с золотыми пуговицами, телогреею с оторочкой из меха куницы (Костомаров Н. И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. Москва, издательство «Экономика», 1993).

Подражая тётке, Наталья Кирилловна явилась во дворец для наречения её царской невестой в таких тяжелых нарядах, с таким грузом драгоценностей, что у нее тотчас же заболели ноги, и она еле-еле передвигалась.

А Евдокия ко всему этому была привычна. Став женою думного дворянина Фёдора Нарышкина, она, дерзкая на язык, позволяла себе даже критиковать государя как за его просчеты в управлении державой, так и за его манеры общения с подданными. Учила его и как пользоваться столовыми приборами. Наверное, именно это и переполнило чашу его терпения.

Хотя нет – больше всего рассердило Алексея Михайловича то, что Евдокия Нарышкина не приняла церковные реформы патриарха Никона. Более того, она призывала верующих бойкотировать их. И царь сослал тетку своей венценосной супруги в отдаленное село Лобачи Алатырского уезда.

Решительная брюнетка, оставшись не у дел, с этим смириться не могла. Вскоре она бежала в Арзамасский уезд, где постриглась в монахини по раскольничьему обряду под именем Деворры. И к ней потянулись те, кто придерживался старой веры. Деворра выслушивала их, давала советы, призывала стоять в своих убеждениях до конца, а кого-то вербовала в сторонники. Общалась с помощью записок, переданных с верными людьми, с таким же опальным, как она, протопопом Аввакумом, которого сожгли на костре как еретика в 1682 году.

О местонахождении Евдокии-Деворры донесли царю, и её взяли под стражу. Дальнейшая судьба жены думного дворянина Нарышкина неизвестна (Нижегородский край в словаре Брокгауза и Ефрона. Нижний Новгород, издательство «Нижегородская ярмарка», 2000)

Раскольники утверждают, что Деворру заморили голодом. Память об этой подвижнице староверы чтут до сих пор, считают её святой.

12 октября 1664 года в Нижнем Новгороде появилась на свет будущая «соцарица» российская, мать императрицы Анны Иоанновны и бабка регентши малолетнего монарха Ивана Анны Леопольдовны, Прасковья Федоровна Салтыкова.

Род Салтыковых ведёт свой отсчёт от «мужа честна из Прусс» (Пруссии, – С.С.-П.) Михаила, поступившего на службу к московским князьям ещё в ХIII веке. От него пошли боярские династии Туши и Морозовых. Потом от Морозовых отпочковались Салтыковы (одного из Морозовых, тоже Михаила, прозвали Салтыком, что значило «ладный», «складный»).

Потомок Михаила Ивановича, по прозвищу Кривой, поддержал Лжедмитрия I и вынужден был бежать в Польшу. А вот племянник его, Фёдор Салтыков (его до того, как Прасковья вышла замуж за брата Петра I Ивана, звали Александром) примеру дяди не последовал и принял российское подданство. Царь Алексей Михайлович назначил его воеводой в Нижний Новгород. Случилось это в ноябре 1663 года.

Ивана привлекло то, что девушку, по словам современников, «выкормили полною, статною, с высокой грудью, открытым лицом и длинною косою». А вот другое описание внешности невесты:

«Высока, стройна, полна; длинные волосы густыми косами ниспадали на круглые плечи; круглый подбородок, ямки на щеках, косички, красиво завитые на невысоком лбу – всё это представляло личность интересную, веселую и очень миловидную» (Семевский М. И. Царица Прасковья, Санкт-Петерург, 1861)

Сама Прасковья всячески противилась этому браку. Она была на два года старше жениха. По свидетельству шведского дипломата Хильдебрандта Горна, заявила что она « скорее умрёт, чем выйдет за больного и хилого Ивана, но была выдана за него насильно». (Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. Москва, издательство «Прометей» МГПИ, 1991).

Но тут сказала своё веское слово царевна Софья. В случае, если бы у Ивана родился сын, она оставалась правительницей до достижения мальчиком совершеннолетия.

Несмотря на то, что Иван был «скорбный головою», по части любовных утех он других мог за пояс заткнуть. Но наследника престола не было: с 1689 по 1695 год Прасковья родила пятерых дочерей, правда, две из них умерли еще во младенчестве. А в 1696 году скоропостижно скончался и сам Иван.

После смерти мужа «соцарица» с тремя дочерьми поселилась в загородной резиденции Алексея Михайловича в селе Измайлове. Петр I для управления её хозяйством назначил Василия Алексеевича Юшкова. Но Юшков относился к своим обязанностям спустя рукава, приказчики при нём воровали, крестьяне досаждали царице жалобами.

Ни Прасковья, ни Юшков не обращали на это никакого внимания. Между ними возникла любовная связь.

Часто наведывались в Измайлово и сам император, и его сын Алексей, и митрополиту Илларион Суздальский, уроженец села Кириково Нижегородской губернии, приказчик Аграмаков (Прасковья Фёдоровна имела большое вотчинное владение под Арзамасом).