Александр Идоленков - Подвиг бессмертия. Книга первая. Откровение

Последние слова она прокричала так громко, даже закашлялась, хватаясь за маузер.

Степан на эти нелепые обвинения не повёл даже бровью. Он медленно встал, налил из глиняного кувшина воды и подал разъярённой коллеге. Она, наблюдая за ним, отстранилась на шаг, опасаясь нападения. Степан же ничего плохого не помышлял. Он смекнул, что, обладая только одной рукой, для того чтобы взять кружку с водой, ей необходимо положить маузер на стол. Тогда он неспешно поставил кружку прямо перед Яниной Самойловной, неторопливо с достоинством развернулся и уселся на табурет возле своего стола, простодушно и без эмоций стал смотреть на собеседницу. Видя, что никакой угрозы не предполагается, женщина, не сводя глаз с сидящего Степана, положила своё оружие и стала маленькими глоточками, покашливая, пить воду. Напившись и прокашлявшись, она вновь овладела маузером и с той же решительностью потребовала:

– Выкладывай свои объяснения!

Степан был озадачен таким отношением к нему со стороны работника просвещения, но так как он предчувствовал этот разговор, то ответ давно лежал на поверхности его сознания.

– Уважаемая Янина Самойловна, своими вопросами вы подтверждаете свою некомпетентность в ведении дел криминального характера. Вы обратились к тем свидетелям, которым нужно выгородить себя, имею в виду обелить себя. Разве у нас в деревне мало порядочных людей, чьи объяснения дали бы вам исчерпывающую информацию ситуации в самых правдивых тонах? Единственное, в чём я себя упрекаю, так это в том, что поддался на провокацию Лунькова. Я пригласил девушку на танец, а он вцепился мне в рукав и не давал танцевать. При этом он грубил и сквернословил. Я оттолкнул его, он упал и вывихнул руку.

Второе, в отношении Музалькова-дворянина. Дворянство получил его прапрадед за героизм в борьбе с Наполеоном. Привилегиями их род никакими не пользовался. Крепостных у них не было, поэтому эксплуатировать они не имели возможности, даже если бы и пожелали. Зарабатывали на жизнь всегда своим горбом, как и все остальные крестьяне деревни. Что же касается лояльности советской власти, то я скажу вам, неизвестно где до сих пор находится муж Марфы Луньковой. А вот сын Музалькова погиб в Туркестане под знамёнами пролетарской революции. А напоследок я вам скажу – не ищите врагов среди порядочных людей, и отчество моё не Андреевич, а Анисимович.

Выслушав ответы Степана, Янина Самойловна покраснела и долго сидела безмолвно, уставившись в одну точку. Затем встала в каком-то замешательстве, вложила маузер в кобуру, зачем-то потрогала его, убеждаясь, что он на месте, и медленно двинулась к выходу, шепча:

– Паразиты!

– Янина Самойловна, послушайте меня ещё немного. Не торопитесь с выводами, может, я действительно контра и обманул вас. Поговорите с народом, уточните все подробности, и вам станет легче принимать решение. Вообще-то, на вашем месте, я плюнул бы на Ваську, просто вычеркнул его из списка своих знакомых и забыл навсегда. Эта неисправимая мразь сидит в печёнках у каждого жителя деревни. Василий Луньков ни в коей мере не опасен государству, тем более не представляет никакой угрозы ему. Он просто мелкий хулиган местного масштаба, не встретивший до сих пор ни с чьей стороны отпора, поэтому и считает себя неотразимым. А вы, не разобравшись, решили покровительствовать ему, подставив своё честное имя.

Весна устойчиво и без сюрпризов закрепляла на земле законные права. Наступили летние школьные каникулы. Сады покрыли свои кроны бело-розовой дымкой, в поле, на лугах и полянах, пестрели ковровые россыпи дивных цветов, испуская божественные ароматы. Гудение пчёл настраивало рабочий люд к весенне-полевым работам. Лес стал неузнаваемым, буйная зелень будоражила душу. Весна проникала в сознание необузданными чувствами, призывая к чему-то таинственному, непознаваемому, которое природа хранит в своих тайниках и боится раскрыть неподготовленному человечеству.

Подоспела пора приёма детворы в первый класс. В этом году в школе уже будут учиться три класса учащихся. Предстоит преодолеть новые трудности. Учителей в штатном расписании школы всего двое.

Прошло совсем немного времени, и Степан встретился с Луньковым Васькой в Филиных лугах, возле дубов. К тому времени он уже был здоров и, видимо, готовил свои новые и, как всегда, коварные замыслы. С добрыми намерениями Степан подал ему руку в знак приветствия и примирения, но Василий повёл себя неподобающе фривольно, напыжился и гневно ответил:

– Ты ещё будешь обливаться кровавыми слезами, запомни, сучонок! Ты мой злейший враг до конца моих дней. Я не успокоюсь, пока не плюну на твою могилку!

Степан не стал на дерзость отвечать дерзостью. Он не хотел за своей спиной иметь врагов и хотел только одного – только примириться с Луньковым, тем более ссора произошла из-за сущего пустяка.

– Ради чего ты превращаешь свою жизнь в кошмары? Не проще ли радоваться ей. Относись к людям по-доброму, с уважением, тогда и тебе будет радостно и легко. Пойми, сила правды всегда выигрывает. В жизни может случиться всё, давай забудем наши разногласия и станем, возможно, не добрыми друзьями, а хотя бы не врагами. Я сожалею и прошу…

– Да пошёл ты… совет… чик, – грубо прервал он Степана на полуслове.

– Или ты уничтожишь в себе это непомерное зло, или оно прикончит тебя в самый неподходящий момент, – посоветовал Степан на прощанье, понимая, что с этим человеком разговаривать бессмысленно

После этого Луньков в сердцах сплюнул чуть было не в лицо Стёпке, быстро развернулся и с глубоким пренебрежением зашагал своей дорогой, увязая по щиколотку в тёплой дорожной пыли босыми ногами. Так они и расстались непримиримыми врагами… до конца дней оставшейся жизни.

Через неделю, закончив обход деревенских хат крестьян и переписав всех детей семилетнего возраста, способных учиться в первом классе, составили отчёт годовой работы школы. Янина Самойловна выехала со всей документацией на попутном гужевом транспорте в районный центр.

Степан провожал её от школы до Трушкина дома – мужика, который на своей телеге любезно согласился подвезти учительницу до райцентра.

– Степан Анисимович, вы тут остаётесь главным. Думаю, справитесь. Немного подремонтируете школу. Со своей стороны я посодействую оказать вам помощь из центра стройматериалами. Я поживу у сестры в городе. Устала я, скажу вам откровенно. Годы, проведённые на фронтах, приучили меня смотреть на людей совсем иными глазами

– Я вас понимаю, уважаемая Янина Самойловна, – вставил своё слово Степан. На самом же деле он сожалел, что молодая женщина, увлечённая круговоротом военного времени, потеряла всё – надежду, здоровье, молодость и, самое главное, доброту и доверие к людям. Сердце её ожесточилось, общество в её понимании разделилось на белых и красных, на добро и зло. Она твёрдо уверовала в то, что груз ответственности за всё происходящее возложен на её плечи.