Илья Тамигин - Димитриос Ништяк из тотема Совы. Героическая фантастика

Отмашка! В тот же момент Митя прыгнул, захватил ноги противника и резко дернул. Удача! Феликс, не ожидавший такой атаки, рухнул, но в последний миг извернулся, как кошка, и коснулся земли плечом. Митя выпустил ноги, но захватил правую руку на болевой прием. Феликс зарычал, пытаясь освободиться. Сила его была неимоверна! Он умудрился оторвать Митю от земли, но боль была слишком сильна, руку не вырвать. Другой давно бы сдался, но Феликс продолжал барахтаться. Митя чувствовал, что еще немного – и ему придется сломать эту руку. Делать это не хотелось.

– Сдаешься? – крикнул он.

– Ни за что! – пропыхтел африканец, несмотря на то, что под ним уже расплылась лужа мочи.

Приподнявшись на колено и используя захваченную руку как рычаг, Митя медленно-медленно стал поворачивать черного гиганта на спину. Ещё сантиметр, ещё один… Всеобщий вопль! Победа!

Они поднялись. Феликс был серый от боли и разочарования.

– Ты победил меня хитростью, Димитриос! – грустно изрек он, массируя руку.

– Как же ещё я мог победить такого силача? Ты же могуч, как бык! Сильнее тебя нет никого во всей школе. Поэтому я разделю это вино с тобой! – заявил Митя, протягивая руку.

Феликс стиснул её, благодарно улыбаясь.

Они отошли с кувшином в сторонку, в дальний угол площадки. Отпив первым, Митя покатал вино во рту. Намного лучше, чем раньше давали! Лигурийское, значит… Надо запомнить. Зрелое, напоминает каберне, приятная горчинка. Рядом забулькал Феликс.

– Хорошее вино, крепкое! Сразу вставляет! – довольно объявил он, передавая кувшин.

Митя отпил ещё. Да, крепость приличная, градусов двенадцать.

Внутри захорошело. Улыбаясь, он обвел глазами двор. Оп-па! Что это за цветочки? Мак! Вдоль стены росли бледные маки с характерной темно-сиреневой серединкой. Опийный мак! Ну-ка, ну-ка! Подошел ближе: кое-где уже завязывались коробочки. Вот он, шанс! Отхлебнув ещё глоток, сунул кувшин Феликсу:

– Допивай, я больше не хочу!

Делая вид, что гуляет, подошел к Олле.

– Салют, красавица!

– Салют, победитель! Здорово ты его!

– Слушай, моя первая здешняя любовь, не могла бы ты достать мне немного тонкой ткани, вроде кисеи?

– Могла бы. А зачем тебе?

– Для… молитвы.

Это было удачно сказано. Все здесь уважали веру в любых богов, а для религиозных ритуалов порой требовались самые неожиданные вещи.

– Хорошо, я принесу тебе сегодня вечером старую занавеску. Хозяин прожег её светильником и она ни на что не годна.

– Да благословит тебя Юнона, прекрасная Олла!

После обеда удалось поговорить с Сарухом. Тот поддержал идею побега, но выразил сомнение в успехе.

– Оружия-то нет! А с деревяшками даже одного легионера не одолеть! У них копья, близко не подойдешь, переколют, да и с вышки часовой стрелами забросает! Нужна хитрость.

– Я, кажется, кое-что придумал. Кто относит вино легионерам на ночь?

– По очереди, одна из женщин. Они потом отдыхают с ней до утра.

– Понятно…

План у Мити был такой: собрать макового сока, выварить опий, и подлить его в вино легионерам. Когда те уснут, взломать кладовую, захватить оружие и что есть ценного в доме и уйти к Спартаку. Жалко, нет лошадей! Ну, да их можно будет раздобыть позже, в деревне.

Олла не обманула, принесла после ужина кусок кисеи. Тщательно разорвав её на тонкие полоски, Митя спрятал их в тюфяке. Завтра он начнет собирать сок.

Сбор макового сока прошел удачно. Острым кремневым осколком Митя надсекал полузрелые коробочки и обматывал их ленточками кисеи. Ему рассказал об этом методе один соученик по колледжу. Делал он это на глазах у всех, не скрываясь. Никто его не останавливал и не заподозрил ни в чем плохом. Мало ли, чем человек в свободное время занимается! Заняло это почти две недели. Постепенно, все ленточки были пропитаны соком и высушены. Оставалось только выварить и выпарить опий. Но как это сделать? Глиняную миску на огонь не поставить, треснет, жестяных или оловянных стаканов не было. Нужна была всего-навсего консервная банка, да где ж её взять?

Проблему помог решить Феликс. Вникнув в суть, он пожертвовал кожаным кисетом, в котором держал какой-то порошок. Порошок он периодически закладывал под губу и рассасывал. Слюна от этого становилась ярко-красная, и зубы тоже. Какое удовольствие парень получал от этого, непонятно. Может, просто вкусно.

Итак, подвесив кисет на растяжке, налил туда воды и положил ленточки. Затем развел маленький костер, и положил туда несколько голышей. Когда те накалились докрасна, осторожно, двумя щепочками, положил один в кисет. Вода забурлила. Вынул, положил другой. И так далее. Не прошло и десяти минут, как вода была почти вся выпарена. Остаток Митя перелил в миску и выпарил на солнце. Аккуратно собрал оставшийся на дне порошок, пересыпал в маленькую деревянную коробочку, заткнул деревянной же пробкой. Готово! Теперь только ждать удобного случая. Все гладиаторы были готовы к побегу, женщины тоже.

Но назавтра случилось непредвиденное. В школу припожаловали патриции, те самые, что купили Кузю. Вместе с хозяином они осмотрели выстроенных бойцов.

– Мне так скучно последнее время, Вителлий! – проворковала матрона.

Звали её Клаудия. Муж, всадник Тиберий Граан, был намного старше жены и потакал всем её капризам.

– Чем я могу развлечь Вас, достопочтенная Клаудия? – поинтересовался Вителлий Марцелл.

– Устрой нам бой! Мы заплатим щедро, не торгуясь!

Вителлий в затруднении почесал затылок.

– Увы, моя госпожа, боюсь, что мои гладиаторы ещё не совсем готовы. Все они новички, и не освоили в полной мере высокое искусство боя на мечах. Конечно, если я прикажу, они убьют друг друга, но вряд ли это будет красивое зрелище.

– Ничего, за настоящим зрелищем мы съездим в цирк, а пока мне просто хочется насладиться видом пролитой крови. Назови свою цену, Вителлий Марцелл!

– Ну… Двадцать тысяч сестерциев за бой одной пары. Только, умоляю, госпожа, если смерть не произойдет сразу, не приказывайте добивать побежденного.

– Договорились!

Она снова медленно пошла вдоль шеренги. В животе у Мити похолодело. И точно, указательный палец Клаудии уперся ему в грудь.

– Этот мне нравится!

Пройдя чуть дальше, показала на иллирийца Креона.

– Хочу этого тоже!

Парни вышли из строя. Креон был спокоен, Митю же колотила нервная дрожь. Вот так, за здорово живешь, сейчас драться насмерть! А Креон, между прочим, один из лучших бойцов, ему, как и Саруху, доверяют проводить тренировки! Что делать-то, а? Нет, отказаться невозможно, лечь – тоже. Прижгут факелом, и будешь, как миленький, биться до конца. Ребята, тот же Сарух, рассказывали.

Корнелий вывел их на арену. Как и положено, тринадцать метров в диаметре. В углублении, засыпана песком. Бревенчатая стена полтора метра высотой. Места для зрителей по периметру, сверху. Им выдали шлемы – тяжелые, с решетчатым забралом и широкими полями, как у шляпы, щиты – фракийские 50х50 см, Митя уже привык к такому, и прямые, обоюдоострые мечи-гладии. Взмахнув несколько раз мечом, чтобы привыкнуть к оружию, Митя отошел к стене, стараясь, чтобы солнце было у него за спиной. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Кое-что, впрочем, у нас есть. Этакий, фигурально выражаясь, секретный камень на палке, которым мы Креона и стукнем по затылку, если удастся, конечно.