Андрей Пятчиц - Невыдуманные истории. Книга вторая. О богатстве и азарте

Келья для картезианца – это место умиротворённости, тишины, одиночества и радости, поэтому священники покидают её лишь на 3—4 часа и только один раз в неделю, как правило, в понедельник. В эти часы они могут спокойно общаться друг с другом во внутреннем дворике монастыря. Прогуливаются по двое, время от времени меняя собеседника. Посещение кельи картезианца кем бы то ни было – событие исключительно редкое. Посещение приором тоже не приветствуется.

Монахи-священники встречаются с собратьями только во время утренней, обеденной и вечерней молитв. Обязательную ежедневную мессу служат келейно (в одиночестве). На общую мессу собираются только по воскресеньям и большим церковным праздникам. В отличие от большинства других священников, картезианцы не приемлют сослужения: служит мессу, совершает таинство Евхаристии и причащает только один священник. Облатка для причастия используется одна на всех присутствующих монахов, вино пьют все из одного кубка, потому что картезианцы полагают, что хлеб и вино, превратившиеся в Тело и Кровь Христа во время Евхаристии, не могут быть «мнози», то есть заведомо поделёнными на части. Во время совместной трапезы в обеденном зале один из монахов читает Святое Писание или положения Устава ордена, все остальные сохраняют полнейшее молчание. Выбирает текст и назначает чтеца приор (настоятель) аббатства.

Монахи «несвященники», братья, более сосредоточены на физической работе, поэтому они имеют контакты с внешним миром, сведённые до строгой необходимости, но всё же. Отсюда и определение «светские монахи», потому что эти минимальные контакты настоящие картезианцы приравнивают к едва ли не к жизни в миру. Картезианцы полагают, что их образ сосуществования священников и братьев идеален, так как одни занимаются духовной составляющей монастырской жизни, а вторые помогают им, беря на себя необходимую часть её, связанную со всеми прочими хозяйственными делами.

Вот так строго придерживались монахи правил основателя, жили и молились в этом безлюдном месте до середины XVI века, скромно питаясь с собственного огорода и чем Бог послал в качестве пожертвований. А потом, вероятно, чтобы поддержать подвижников, Господь сделал им первый подарок.

Каким-то образом в Большом Шартрёзе появились кошки серого цвета с жёлтыми глазами с Ближнего Востока, которых картезианцы начали активно разводить, используя, очевидно, не от хорошей жизни по полной программе: шкурки шли на одежду, а из мяса делали недурное рагу и не только 7.

Сейчас картезианский котёнок (шартрёз) стоит около 300 евро и ни для меха, ни в качестве мяса не используется.

И то и другое было очень полезно в суровом горном климате. Любопытно, что и кошки этой породы переняли некоторые особенности заводчиков – они редко мяукают и любят одиночество.

В тот же период было положено начало отходу от строгих правил одинокого и безмолвного проживания в общине. Но отходом это можно назвать с очень большой натяжкой, потому что даже сейчас, в XXI веке, попасть в «сердце» картезианцев можно только пешком, пройдя горной тропинкой 30 минут от последней стоянки для машин на пути к монастырю, вовнутрь которого они и вовсе не пускают.

Больших доходов разведение этих симпатичных животных не приносило (стали более-менее известны и популярны только в XIX веке), но какую-никакую тёплую одежду они сшить позволяли и монастырское меню разнообразили… Этих милых кошек, ещё до оформления породы, называли «кошками простолюдинов», потому что volens nolens они попадали к немногочисленным жителям этого сурового края и использовались ими так же, как и картезианцами. Горцы, в отличие от монахов, за чистотой породы не следили, селекцией не занимались, поэтому по сей день гарантированную чистокровную кошку «шартрёз» можно приобрести в аббатстве. Есть они и у других заводчиков, часть из которых не всегда с полной ответственностью относится к своему делу.

В начале XVII века (1605 г.) картезианцы получили дар посущественнее. Некий господин по имени Франциск-Ганнибал, маршал Франции и герцог Эстрезский, состоявший на службе у короля Генриха IV, подарил картезианскому монастырю в Париже неизвестно когда и кем составленный древний манускрипт с рецептом эликсира долголетия. Непонятно как попавший к маршалу документ парижские монахи передали в главное аббатство, где его архивировали и… успешно забыли о нём на более чем сто лет. Только в 1737 году 8руководство Большого Шартрёза решило передать этот манускрипт на изучение фармацевту обители, который его расшифровал и разработал на его основе чёткий состав настойки крепостью 69º, получившей название «l’Elixir Végétal del Grande Chartreuse» («Растительный эликсир Большого Шартрёза»). Так вот и началось производство этого напитка, эликсира долголетия, рецепт которого с тех пор не меняется.

Эликсир долголетия.

Получение доходов от достаточно быстро завоевавшего популярность эликсира долголетия (лучше рекламы в любые времена нет и быть не может!) прерывалось несколько раз. Впервые это произошло во время французской революции в 1792 году. Поборники иллюзорных свободы, равенства, братства, со свойственной их коллегам из всех времён и народов традицией разрушать, а потом, по возможности, построить когда-нибудь что-нибудь светлое, производство «эликсира» прикрыли. И наверняка мотивы у них к этому были очень даже основательные – революции редко гарантируют долгую жизнь их инициаторам и руководителям, тут никакой эликсир не поможет. Аббатства в том году, согласно революционным традициям, разграбили, часть монахов «пустили в расход», а остальных разогнали или предоставили спальные места в различных тюрьмах, тоже непременному атрибуту революций.

В 1810 году об эликсире вспомнил сам Наполеон Бонапарт. По его высочайшему приказу засекреченный картезианцами рецепт должен был стать достоянием государства. С этой целью император повелел узнать его от сидящих по тюрьмам монахов. Каким образом был добыт рецепт и насколько он соответствовал оригиналу – остаётся только догадываться. Как бы то ни было, он попал в руки некоему месье Лиотару, которому и было поручено это дело. Будучи человеком честным или неспособным разобраться с полученным заданием, он рекомендовал чиновникам Министерства внутренних дел наполеоновской Франции оставить в покое картезианский рецепт. Для убедительности Лиотар написал на обратной стороне прилагаемого к его резюме листа с формулой приготовления эликсира одно слово – «отказано». Наполеон к тому времени занимался своим любимым развлечением: завоёвывал страны и об эликсире забыл. Поэтому, после резюме Лиотара, все касающиеся напитка документы были положены в надёжное место – «под сукно». После смерти месье Лиотара их нашли и передали воссозданному ордену. Произошло это в 1816 году, когда картезианцы вернулись в свою главную обитель уже при поставленных на французский трон «супостатах» Бурбонах. В этом же году король Людовик XVIII разрешил им отстроить Большой Шартрёз и возобновить производство напитка.