Александр Брыксенков - Конус Морзе

Генка возник неожиданно. Лешка накинулся на друга:

– Чудило, тебя ж пришьют обязательно!

– Все может быть. Действительно, что-то в последнее время у меня везде перебор.

– Ген, прекращай эти подозрительные встречи, «очко» черт знает с кем, мухлеж с тряпьем, «Тройной» из горлышка, связи с подсевшими на «план». Все это к добру не приведет.

– Да, знаю я. А что делать вечерами? Дома сидеть? Или переться в твои оперы, музеи, где у меня от зевоты скулы сводит?

В храме разлился свет, послышалось хоровое пение, зазвонили колокола. Христос воскрес!

– Ты сколько классов закончил? – задал неожиданный вопрос Лешка.

– Семь.

– И я —семь. Давай за лето подтянем русский и математику, а по осени пойдем учиться в вечернюю школу. А там, глядишь, и в институт поступим. А! Ведь не вечно же ты будешь «Генка с инструментального». Да и мне до шестидесяти лет стоять у станка, что-то не хочется.

Генка долго молчал. Думал. А затем медленно произнес:

– В этом что-то есть. Можно попробовать.

Вот так, под звон колоколов, под радостные пасхальные песнопения приняли друзья решение, которое резко изменило их жизнь.

Мартовская мимоза

Торт перевернулся и всеми своими масляными розами плюхнулся на грязный, асфальтовый пол. Все воскликнули: «Ой!». Всклик был громким, поскольку всех было много. У стола, накрытого красной материей, сгрудились работники как механического так и слесарного участка ремонтного цеха. Они собрались, чтобы поздравить женщин своего цеха с Международным женским днем. Сегодня было 8-е марта 1951 года.

В послевоенные сталинские времена день 8-го марта – это теплый, радостный, светлый праздник. Приход его с нетерпением ожидался не только женщинами, но и мужчинами. А, как же! Ежегодно перед женским днем правительство снижало цены на продовольствие и промтовары. Причем снижало очень значительно: от 10% до 25%. Это ж так здорово! Это ж так поднимало оптимизм общества!

На столе в ряд размещались торты, лежали букетики мимозы, стояли фарфоровые вазочки. Процесс вручения подарков проходил спокойно и размеренно до тех пор пока к столу не подошла тетя Паша.

Васильева Прасковья Семеновна заведовала инструментальной кладовой. Оклад на этой должности полагался небольшой, что-то около 700 рублей. Вот на эти скромные рублики она жила сама и поднимала двух детей. Муж-то с войны не вернулся.

Старшего Женьку она пристроила учеником токаря и он уже стал немного зарабатывать. А что касается девочки, которая училась в шестом классе, то мама и сын решили, что они вытянуться в нитку, но дадут ей возможность закончить десятилетку и поступить в институт.

Ни осетрины, ни буженины, ни сервелатов, ни тем более тортов на столе у Васильевых не водилось. Правда, к Новому году Паша делала «наполеон», но эта самоделка не шла ни в какое сравнение с фирменными красавцами, которых она никогда не покупала и поэтому не знала, что коробку с тортом нужно держать снизу, а иначе, при подъеме коробки, основание её вместе с тортом пойдет вниз, вывалится.

Вот именно это и случилось, когда Васильева взяла предназначенную ей коробку с тортом. Расстройству Паши не было границ. Хорошо. что у устроителей торжеств имелся резервный торт. Благодаря ему Пашина оплошность была компенсирована.

Паша сидела в инструменталке и улыбалась: торт получила, оклад увеличили на 50 рублей, перед праздником премию выдали, цены снизились, дочка четверть закончила на сплошные «отл». Жизнь становилась все лучше и лучше. Правда, медленно, но становилась.

Лерка М10 х1,0

Паша оглядела своё хозяйство, затем подровняв ящички с инструментами. озаботилась: «Надо бы заказать лерок на 10 и на 12. Что-то они быстро расходуются».

Этот тортовый эпизод многолетней давности Барсуков вспомнил в марте 2017 года. Он шел по Большому Сампсониевскому (быв. проспект Карла Маркса), а навстречу ему тянулись женщины с обязательным пучком засохшей мимозы или с одинокой розой на длинном стебле. Сегодня они были именинницами, сегодня их чествовали.

Однако, несмотря на праздник, лица женщин радости не излучали, а наоборот, выражали озабоченность. Это было неестественно, это было неправдоподобно. Как это может быть, чтобы женщины в свой единственный праздник портили собственную внешность нахмуренными бровями?

А, что поделаешь? Заботы и тревоги не отступают и в праздник, и тяготят они не только женщин.

Мы уже притерпелись, попривыкли, а иностранцы неизменно отмечают, что лица большинства русских людей хмурые и даже мрачные. А откуда взяться радости, оптимизму если цены в стране неудержимо растут буквально на все. Не только на продовольствие и промтовары, но и на бензин, лекарства, электроэнергию, воду, транспорт, услуги. Пожилые люди часто прикидывают: что дешевле – лечиться или умереть. А еще законы. Что ни новый закон, то все не в пользу бедных. Какое уж тут веселье?

Конечно, не все русские в миноре. Например, у Премьера всегда радостное лицо. Очевидно, он считает, что рост цен – это либеральное благо.

Председатель Совета министров И.В.Сталин, который был не глупее нашего Премьера, так сформулировал цель всей деятельности социалистического государства – «Обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества».

Интересно было бы услышать из уст нашего Премьера (желательно в одном предложении), куда направлена вся деятельность такого государства, как Российская Федерация.

У Барсукова, как сувенир, хранился социалистический колун. Этот колун являл собой символ стабильности. На его обухе было отлито: «Ц.3 р». Железная цена! Сегодня – 3 рубля и через неделю – 3 рубля, и через год – 3 рубля. И так на все. И не нужно было продавцам скакать по стеллажм и почти ежедневно менять ценники.

Советское государство было уникальным государством. В нем единственном не было кризисов, девальвации, безработицы, как не было и сопутствующей всему этому накипи типа проституток, килеров, олигархов, бомжей, наркоторговцев, миллионеров и т. п. Нет, вообще-то они были, но подпольно, в малом количестве, и с ними активно боролось государство, используя гуманные советские законы.

Барсуков с вершины своих годов мог совершенно объективно сравнивать социалистическую республику и капиталистическую федерацию. И при таком сравнении РСФСР ему нравилась больше, чем РФ. Конечно, и в РСФСР были недостатки, но их нужно было устранять, а не выплескивать воду вместе с ребенком.