Александр Брыксенков - Рижские цветы

Вечером в столовой звучала музыка. Вечером в столовой состоялись танцы. Вожатая заводила патефон и ставила старорежимные латышские пластинки. Танго, фокстроты. Лешка не умел танцевать. Он стоял в углу и с завистью смотрел на танцующих.

Вожатая объявила: «Белый вальс!». Лешка знал, что такое вальс, но чем отличается белый вальс от небелого, он не знал. Тут к нему подошла Инна: «Леша, я приглашаю тебя на вальс».

Лешка растерялся, он смущенно пробормотал:

– Я не умею.

– Ой, это просто. Пойдем я тебя научу.,

– Нет. Неудобно.

– Тогда пойдем прогуляемся. В аллее нет никого. Я там тебе покажу, как танцуется вальс.

Лешка неуверенно потащился вслед за девочкой.

Лунная аллея

Сияла луна. Призрачные полосы лунного света пересекали дорожку, камушки на которой таинственно поблескивали. В аллее пряно пахло какими-то ночными цветами. Заливались кузнечики.

«Возьми мою руку в свою левую руку, а другую руку положи мне на талию», – начала Инна урок танцев.

Затем она объясняла как нужно ставить ноги, как двигаться. Но Лешка уже ничего не слышал. Перед ним в свете луны четко выделялись девочкины губы. Он наклонился и осторожно поцеловал Инну. Та отпрянула от Лешки и убежала в дом.

Весь следующий день они сторонились друг друга, а вечером Лешка подошел к Инне, взял её за руку, и девочка с мальчиком ушли в лунную аллею.

Раньше почти все школьники собирали марки. Глупое, по мнению повзрослевшего Лешки, занятие. Действительно, интеллект на марках не расцветал. Тем не менее, дети были заняты, в их жизни существовал какой-то красочный, интересный сегмент, в котором соединялись и отличники и двоечники, и хулиганы, и паиньки.

У теперешних школьников интерес к филателии угас. Нынешние дети, что мальчики, что девочки, с удовольствием cобирают рубли, доллары, евро, а это не соединяет детей, скорее, наоборот. «Лучше бы они марки собирали», – думал Алексей Георгиевич (подросший Лешка).

Это Лешка со временем поумнел и стал думать, что филателия – глупое занятие, а в тринадцатилетнем-то возрасте сам азартно собирал марки. Поскольку денег у него для покупки этих заманчивых прямоугольничков было очень мало, то его принцип коллекционирования шел в разрез с канонами филателии. Он собирал марки не по странам, не по темам, не по эпохам, а по цене. Он собирал самые дешевые марки.

На Бривибас в те времена существовал марочный магазин. Хозяйничал в нем полный, пожилой латыш, который имел у пацанов непререкаемый авторитет. Еще бы. Дядя Арвис про марки знал все.

Лешка часто заходил в этот магазин, в основном, чтобы поглазеть на раритеты и одновременно высмотреть дешевые, но красивые марки с цветами, бабочками, диковинными птицами.

Дядя Арвис не гонял пацанов. Он позволял им подолгу нависать над витринами с марками, рассматривать каталоги. Он прекрасно знал, что если паренек заразится какой-либо маркой, то он наверняка найдет денег для её покупки и принесет их в магазин.

Лешка заходил в магазин часто, а марки покупал очень редко. Он страдал от того, что у некоторых мальчиков было по 500 марок, а то и по 1000. Сам же он имел всего лишь 115 марок. Он страстно хотел увеличивать и увеличивать свое богатство, но денег у него не было.

Видя Лешкины терзания, продавец марок дал однажды ему ценный совет: «Слушай, парень. В разрушенном здании городской почты наверняка имеются запасы марок, которые ходили при немцах. Если ты их добудешь, то половину я у тебя куплю, а вторую половину ты сможешь использовать для обмена с товарищами». Лешка загорелся!

Рига. Почта и Телеграф. Старинная открытка

В один из вечеров он с приятелем, у которого был электрический фонарик, отправился к руинам городской почты. Вход в здание был заколочен досками. Окна первого этажа с выбитыми стеклами располагались высоко над уровнем земли и имели решетки. Возник вопрос: как проникнуть внутрь здания?

Охотники за марками обошли здание и на заднем дворе обнаружили что-то типа люка, ведущего в подвал здания. Подняв деревянную крышку, они увидели крутой бетонный спуск в подземелье. Очевидно по нему транспортировали прибывавшую почту.

Не задумываясь о том, как они будут выбираться из подвала, пацаны съехали вниз и оказались в темных подвальных катакомбах. Дети засветили фонарик, осмотрелись.

Чего только в подвале не было. Мебель, бумага, ящики, какие-то мешки, учетные книги, груды неотправленных писем. Писем было много – марок не было! Нет, на конвертах-то марки были. А вот марочные блоки отсутствовали.

По полуразрушенной лестнице пацаны поднялись на первый этаж. В свете угасающего дня они обошли все заваленные обломками и кирпичем конторки, кабинки, но марок и здесь не обнаружили. По всему было видно, что наши добытчики здесь были не первыми. Выдвинутые ящики столов, распахнутые дверцы шкафов, разбросанные документы и разная бумага красноречиво свидетельствовали о побывавших здесь вандалах. Приятелям стало ясно, что если здесь и были марки, то их давно уже вынесли.

– Слушай, – сказал Лешкин приятель, – давай поотрываем марки с конвертов, что в подвале.

– Идея. А дома отмочим и порядок.

При слабеющем свете фонарика началось обрывание уголков конвертов с марками. Писем было очень много. Все их «обработать» не представлялось возможным. Набив конвертными обрывками по большому пакету, приятели в полной темноте стали выбираться из подвала. Чтобы вылезти через люк пришлось навалить кучу из мешков.

Они таскали мешок за мешком и вдруг под одним из мешков Лешка обнаружил немецкий автомат. За первым стволом последовали ещё девятнадцать и несколько коробок с патронами.

– Нужно сообщить в милицию, – сказал Лёшка

Приятель его поддержал:

– Точно! Это не иначе как немцы оставили всё это для «лесных братьев».

В милиции к заявлению ребят отнеслись очень серьёзно. Сразу же был послан на почту наряд вместе с ребятами, где они показали милиционерам свою находку.

А марочный улов оказался большой. Лешка отмочил около двухсот марок. Марки были разные, но больше всего было марок с Гитлером. Синие, зеленые, фиолетовые, розовые. Потом Лешка узнал, что вся серия состоит из 12 марок. Каждая марка имеет свой оттенок и свой номинал, от 1 пфеннига до 2 4 пфеннигов.