Тимофей Черепанов - Юрюзань – быстрая река

После этой книги я плохо воспринимаю Гоголя в современных изданиях. Содержание, вроде бы, то же самое, но невкусно. Так и хочется подписать ъ к фамилиям Чичиков, Ноздрёв и Хлестаков. Да и что должен чувствовать современный читатель, прочтя, например, такое примечание Гоголя: «Фетюк слово обидное для мужчины, происходит от Фиты, буквы, почитаемой неприличною буквою», ежели он, читатель, вместо Фиты (Ѳ) видит Ферт (Ф)? Впрочем, один из персонажей повести Владимира Ивановича Даля «Бедовик», Стахей Онуфриевич, напротив, считал именно Ферт против Фиты буквою совсем уж неблагопристойною.

Отец не очень-то распространялся о своей прошлой жизни, большую часть семейной истории я узнал от других людей. Но под старость, а он немного не дотянул до ста двух лет, кое-какие подробности биографии рассказал. В том числе и откуда в доме появилась эта явно не деревенская книга. Где-то на фронтовой дороге он увидел брошенный чемодан, набитый старыми книгами, вот и прихватил. Надеюсь, что так и было. Вообще-то из Германии не книги везли, а что-нибудь более полезное, на сей счёт даже нормы существовали в зависимости от звания. Отец тоже по сержантскому чину привёз пару рулонов ткани, которой хватило, чтобы одеть родню. Кроме этой книги у него была ещё бритва «Золинген». Говорил, что ему её сам отдал один из пленных, которых обыскивали другие, по принципу: всё равно отберут, так отдам хотя бы тому, кто в стороне стоял. Этой опасной бритвой он и брился. Ещё была плащ-палатка, которую он берёг до полного износа, и дурацкий ранец с множеством каких-то застёжек и петелек, который так ни к чему в хозяйстве и не приспособили. В оправдание отец говорил, что над этими ранцами целые институты работали.

Вообще-то детям положено играть, играют даже дети животных. Покупных игрушек не было, мы их делали сами. Основным стройматериалом являлись чурки для газгенов. Газгенами называли газогенераторные автомобили и трелёвочные трактора, появившиеся после войны в леспромхозе. Если автомобиль Винтика и Шпунтика работал на газировке, то газгены работали на дровах. Короткие, 5—8 см, чурбаки (бакланы) раскалывали, вот и чурки. Такие инструменты, как ножовка, топор и молоток в нашем распоряжении были всегда. Две соединённых гвоздями чурки превращали их в трактор, если добавить сзади третью, то получался уже грузовик. Детали дополняла фантазия.

Про лук со стрелами и говорить нечего – какой индеец без лука! Стрелы старались делать настоящие, для чего в качестве наконечника конусом наматывали полоску жести от консервной банки. Счастье было в том, что летели такие стрелы недалеко и неточно, а то добром бы это не кончилось. Потом научились делать деревянные пистолеты, стрелявшие горохом, незрелой рябиной и вообще всем, что хоть как-то напоминало пулю. Канал ствола за неимением сверла прожигался куском толстой заострённой проволоки – катанки, которую надо было раскалить на огне докрасна. За два—три приёма получался прямой ровный канал. В него сзади вставлялся боёк, напоминающий шомпол с утолщением на заднем конце. Резинкой (понятного происхождения) боёк притягивался к корпусу. Чтобы зарядить пистолет, боёк надо было оттянуть назад и зацепить за верхнюю часть рукоятки. Пуля укладывалась в канал ствола, спуск производился приподниманием задней части бойка основанием большого пальца. Всё понятно? Если непонятно, отошлите этот текст китайцам, они наладят серийный выпуск.

Летом делали водяные пистолеты. Для этого надо было срезать толстый стебель пикана с одним донышком – стебель у пикана суставчатый. В донышке протыкалось отверстие, на палочку наматывался кусок ткани – получался поршень, как в велосипедном насосе. Сейчас подобные во множестве продаются, они сделаны из пластмассы. Но ведь огромная разница: купить готовый или сделать самому. Примерно такая же, как между покупателем и инженером.

Ещё можно было сделать телефон. Один конец толстой нитки привязывался к двум пустым спичечным коробкам – это были наушники. Второй конец петелькой надевался на пустую же катушку от ниток. Передача велась лишь в одну сторону: слушатель прикладывал коробки к ушам, а передающий натягивал нить и вращал катушку. В результате в «наушниках» раздавался громкий шорох – как в настоящем радиоприёмнике, потерявшем волну.

Сложнее было изготовить летающий пропеллер. Катушка от ниток надевалась на ось с рукояткой. Сверху в катушку вбивались друг против друга два кусочка стальной проволоки. Из консервной банки ножницами вырезался пропеллер, в нём гвоздём пробивались два отверстия на таком же расстоянии, как штырьки из проволоки. Осталось намотать на катушку кусок шпагата и надеть пропеллер на штырьки. При этом важно было не ошибиться, в противном случае пропеллер летел бы не вверх, а вниз. Одной рукой стартовую установку надо было поднять над головой, чтобы ненароком не отрубить себе что-нибудь, а другой резко дёрнуть за шпагат. Такой пропеллер летит на десятки метров. Китайцы уже научились делать что-то подобное из пластмассы, но это лишь жалкое подобие настоящего металла, который на заборах оставлял глубокие зарубки.

Коллективно играли в чижика и в городки. В футбол не играли – не было ровной площадки, да и не умели. Учить было некому, а телевидения не существовало. Земляки пишут, что в футбол играли на поле между Кисетовкой и Бурцовкой, на левом берегу реки напротив Красного Камня, где были большие поляны и даже существовал пионерский лагерь, но это было уже после меня, я такого не помню.

Сейчас вряд ли удастся обнаружить фотографии Калмаша тех лет, если они вообще существовали. Мало кто задумывается над тем, что время, в котором он живёт, это тоже история, причём единственно подлинная – Пушкин был тысячу раз прав. Сохранились несколько фотографий 60-х годов, вид Калмаша тогда ещё мало изменился (рис. 46—49). В центре снимка на рис. 46, на левом высоком берегу ручья Сырой Калмаш, где группа деревьев – контора леспромхоза. Левее, над самым обрывом – сельсовет, ещё левее – почта, и в самом левом краю снимка, частично закрытый опорой – клуб (уже новый). На другом берегу реки – деревня Греховка. Лес на склоне горы напротив Греховки не доходит до воды, там устроена закопь – дорога вдоль реки.

Рис. 46. Посёлок Калмаш середины 60-х годов

Рис. 47. Посёлок Калмаш в середине 60-х, вид с Фроловской горы. Большие здания слева, между которыми видны люди – школа, от них влево уходит Юдин лог