Николай Черныш - Уголок моего сердца

Новый магазин отличался от прежнего ещё и тем, что тут появилась касса с огромным кассовым аппаратом, приводимым в действие специальной рукояткой, которую весь день без устали крутила кассирша.

После открытия целого ряда магазинов на улице Бастионной, 2/1, а потом и на бульваре Дружбы народов, 34/2, популярность нашего магазина на Лейтенантской резко упала, и в середине 60-х его ликвидировали. На его месте открыли магазин «Мебель», но и он просуществовал недолго. В конце 60-х годов жильцов «гостиницы» отселили, и всё здание передали военкомату, который до того квартировал на улице Московской.

Теперь поговорим о чётной стороне. Изначально в соответствии с проектом архитектора Шехонина тут было выстроено три жилых трехэтажных дома для семей офицеров и преподавателей Алексеевского военно-инженерного училища – номера 2/27, 4 и 6. Второй и шестой обращены к улице своими боковыми фасадами, а четвёртый – главным. Прямоугольник образовавшегося внутреннего двора замыкал капитальный одноэтажный каретный сарай с дровяными складами и ледниками. После войны тут уже ни карет, ни дров не было, а здание несколько раз меняло своё назначение. В 1951-52 году его полностью перестроили под жильё. В конце концов, его снесли и на его месте, т. е. на самом краю обрыва над улицей Верхней воздвигли в 70-х годах прошлого века жилую многоэтажку под номером 4-а. Чуть раньше к дому № 4 пристроили монстрика, которому почему-то присвоили номер 6-а, хотя по логике вещей следовало сделать наоборот. Ограничусь только этим замечанием касательно этих двух зданий, поскольку речь у нас идёт о делах более чем полувековой давности.

Итак, начнём с дома № 27/2, если считать по бульвару Л.Украинки, и 2/27, если считать по улице Командарма Каменева. О его архитектурных особенностях распространяться не буду, они прекрасно изложены в упомянутом уже «Своде памятников», куда я и отсылаю любознательного читателя. Замечу лишь, что нынешний ярко-бордовый цвет его окраски появился в последние годы, а раньше его красили в более скромное сочетание жёлтого и белого. В доме было всего восемнадцать квартир, и в этом не было ничего удивительного по меркам дореволюционным. В те совсем далёкие времена каждая офицерская семья занимала довольно обширную многокомнатную квартиру, включающую гостиную, спальню, кабинет хозяина, детскую и т. п. Была комната для прислуги и, конечно же, просторная кухня и ванная. Из кухни был выход на чёрную лестницу, которая вела во внутренний двор.

С такой роскошью было навсегда покончено после революции. Все квартиры превратились в коммунальные, то есть заселённые несколькими семьями. Каждой семье полагалась за небольшим исключением одна комната. К примеру, в нашей шестикомнатной квартире № 4 одно время проживало пять семей. Густонаселённостью отличались все три квартиры в левом крыле первого подъезда. По непонятной причине после войны в некоторых квартирах ванные комнаты сохранились, а в некоторых – нет. Горячее водоснабжение не было предусмотрено проектом, поэтому воду для ванн, где они сохранились, жильцы нагревали с помощью дровяных водогрейных колонок. Конструкция этих незамысловатых аппаратов оказалась настолько удачной и надёжной, что в слегка осовремененном виде их можно увидеть и сейчас в магазинах, торгующих хозяйственными товарами для садоводов и фермеров. На вопрос, откуда брали дровишки горожане, чёткого ответа у меня нет. Наверное, как и многое другое, «доставали». Было в недавнем прошлом такое расхожее объяснение того, откуда брался тот или иной дефицит.

Главный фасад дома № 27/2 от проезжей части бульвара Леси Украинки отделяет сквер, в котором расположился ресторан японской кухни и небольшой продмаг в помещении бывшей диспетчерской городского транспорта. Сквер этот образовался во время прокладки бульвара на месте бывшего, так называемого парадного двора, который тогда же урезали по ширине не менее, чем на треть. От улицы двор отделял аккуратный деревянный забор с просветами между досками. Протиснуться в этот просвет не смог бы и ребёнок, но вечно спешащие мальчишки ухитрялись там и сям выбить одну доску, а образовавшейся дыркой иной раз не брезговали воспользоваться и взрослые.

Вдоль забора со стороны двора росли огромные, в два-три обхвата раскидистые клёны, на которых мальчишки устраивали «тарзанки». Прямо под клёнами через весь сквер осенью 1948 года рабочие вырыли траншею глубиной метра 2 и такой же шириной. В неё уложили трубу диаметром не менее 600 мм магистральной линии газопровода Дашава-Киев. Эта труба вмонтирована в конструкции Печерского моста и тянется вдоль бульвара Леси Украинки, но теперь уже под проезжей частью. Помню, как во время электрогазосварочных работ мальчишки таскали у рабочих карбид кальция. Он применялся в специальных аппаратах для получения газа ацетилена, с помощью которого осуществлялась резка металла. Самая простая забава с карбидом – бросить камешек в лужу и наблюдать, как вода вокруг него начинает пузыриться и выделять вонючий газ. Мальчишки посмелее, набирали этих камешков в бутылку, заливали её водой, затыкали пробкой и бросали подальше, с любопытством ожидая неминуемого взрыва.

В центре двора в те годы действовал, сохранившийся с давних времён, фонтан, который не только радовал глаз искрящимися на солнце струями, но и служил местом летних детских забав. Вокруг фонтана была разбита цветочная клумба. Чуть поодаль, между фонтаном и забором росла ещё не старая груша, единственное фруктовое дерево на весь двор. Спелых её плодов никому попробовать не удавалось – мальчишки обрывали груши задолго до того, как они созревали.

Напротив первого подъезда, на том самом месте, где сейчас ресторан, после войны оборудовали волейбольную площадку, но она не пользовалась особой популярностью из-за хронического отсутствия сетки. Гораздо большим успехом среди многочисленной детской части обитателей двора пользовалась баскетбольная площадка, сооружённая там, где впоследствии построили павильон диспетчерской. Баскетбол тогда входил в моду, поэтому игра прекращалась только в межсезонье.

Проезд вдоль главного фасада здания, как и вся улица, был замощен булыжником, а тротуар вдоль дома заасфальтирован. Между проездом и спортплощадками росли высоченные вязы, которые впоследствии спилили ввиду их старости. Пожалуй, единственным немым свидетелем истории, кроме самого здания, разумеется, остался красавец каштан напротив второго подъезда, который растет с незапамятных времен. Во всяком случае, полвека назад он уже был таким, как сейчас. Если бы каштан умел говорить, то от него можно было услышать немало весёлых и не очень историй, которых ему привелось увидеть за столь немалый срок. Он мог бы рассказать, как под огромным раскидистым вязом, на оголившихся корнях которого могла усесться компания из 5–7 ребят, установили детскую песочницу, и ею тут же завладели «детки» школьного возраста, увлечённо соревнуясь в игре в «ножички». А чуть поодаль на стальной перекладине, закреплённой на двух дубовых опорах, осваивали «склёпку» или крутили «солнце» ребята постарше. Потом кто-нибудь из них открывал на полную мощь кран на поливном водопроводе возле фонтана и, подставив ладонь под сливное отверстие, начинал поливать малышню, которая визжала от восторга на весь двор… Каштан, конечно, помнит и то, как я отметил вселение в комнату с балконом (!) в квартире № 4 осенью 1948 года. От переполнявшей меня радости я … плюнул с балкона. Да-а, каштан мог бы о многом порассказать…