Ольга Клюкина - Весенняя песня Сапфо

Сапфо, как всегда, с улыбкой выслушивала все эти речи, а про себя думала: нет, ее стихи скорее похожи на быстрые шаги… Они – как топот загорелых ног, обутых в легкие сандалии, что без устали топают по холмам и рощам, вышагивая слово за словом.

Строфы, которые повсеместно стали называть «сапфическими», состояли из трех одиннадцатисложных стихов и короткого заключительного стиха. Словно неутомимая Сапфо вдруг случайно спотыкалась на своем пути, но потом опять переводила дыхание и продолжала двигаться дальше.

Вот и сейчас, спускаясь с холма в долину, заросшую виноградником, она почти моментально забыла разговор про маленькую Тимаду и ее подросшего Фаона и даже про все свои дневные заботы.

Сначала Сапфо слышала только звук своего сердца, сильно и по-прежнему молодо бившегося в груди, но потом начали незаметно появляться слова:

стучало в груди у Сапфо, вышагивающей сейчас по своей любимой дорожке вдоль виноградников. Эта тропинка то плавно поднималась вверх, так что становился виден край моря, то снова спускалась в долину.

Вечно юный, лучезарный бог солнца – Гелиос – уже возвращался домой на своей колеснице, продолжая попутно рисовать на небе неповторимые, пронизанные розовым светом картины.

Да, Гелиос, как и все великие боги, был настоящим творцом, показывая людям пример неутомимости и щедрости. Каждый день он продолжал трудиться до поздней ночи, не желая уступать темноте, цепляясь за каждый последний миг…

прибавилось к стихотворению еще одно слово.

«А можно ли, например, быть влюбленной в Гелиоса так же, как в человека?» – вдруг задумалась Сапфо. Она чувствовала, что при виде золотистых верхушек деревьев и сияющих над головой облаков ее переполняет не только признательность к богу солнца, но и настоящее, эротическое чувство. Да-да, глубокое наслаждение от созерцания величественной красоты природы.

И тут же ответила себе: конечно же можно, если не обманывать себя и спокойно признать свой жребий – любить безответно и беззаветно, не ожидая за это никакой награды.

целиком сложилось в голове у Сапфо новое четверостишие.

Но Сапфо тут же испугалась своих чересчур смелых мыслей.

Что это ей сегодня приходит в голову: тягаться с богами в творчестве, влюбляться в самих богов?

Это ли не гордое безрассудство? Она ведь прекрасно помнила, что стало с фракийским поэтом Фамиридом, когда он захотел вступить в состязание с музами в пении и игре на кифаре. И даже самонадеянно объявил, что в случае победы возьмет одну из муз себе в жены.

Тоже, наверное, захотел совершенного искусства, вечной любви… А что из этого вышло?

Фамирид был не только побежден и ослеплен музами, чтобы навеки забыть о любых сравнениях, но они в наказание лишили поэта самого главного – дара пения и игры на кифаре.

Нет, все что угодно – но только не это!

Где-то совсем близко послышался шум ручья, и Сапфо захотелось немного перевести дух и умыться.

Она чувствовала, как от быстрой ходьбы разгорелись ее щеки и даже ступни ног, которые так приятно было бы сейчас подержать в прохладной воде.

Но, подойдя к ручью, Сапфо вздрогнула от неожиданности: буквально в нескольких шагах от нее, повернувшись спиной, стоял незнакомый мужчина.

Он был стройным и очень загорелым, и оттого тело незнакомца казалось вырезанным из темного дерева, причем с величайшей искусностью. Оно красиво блестело на солнце как отполированное.

Мужчина повернулся к Сапфо, и только теперь она узнала в профиль Фаона.

Но, великие боги, как же он изменился и вырос за это лето!

Фаон сосредоточенно смотрел в воду, держа в руках небольшой трезубец, – он охотился на рыб и не обратил внимание на шорох в кустах. С этим трезубцем юноша очень походил на родного сына морского бога – Посейдона, который на время покинул морские глубины, подыскав себе развлечение в ручье.

Филистина оказалась права – у Фаона были светлые волнистые волосы, похожие на морскую пену в штормовую погоду.

В разгоряченном воображении Сапфо, которая вот уже целый час занималась сочинительством, один за другим с необыкновенной скоростью стали мелькать божественные образы.

Нет, когда Фаон вот так пристально смотрел в воду, он скорее напоминал прекрасного Нарцисса, который никак не мог оторвать взгляда от своего отражения в ручье. И если бы Фаон сейчас на ее глазах действительно превратился в цветок, то это почти наверняка был бы именно нарцисс. Ну, конечно, а мягкие волосы юноши, слегка вздыбленные ветром, стали бы белыми капризными лепестками…

Тогда получается, что Сапфо сейчас выступает в роли нимфы Эхо, которая, будучи отвергнутой Нарциссом, подглядывала за ним из-за кустов и потом от горя превратилась в скалу?

Впрочем, от Эхо все равно навеки остался ее голос, живущий в горах.

Когда-нибудь и от нее, Сапфо, тоже останется всего лишь один голос. Только ее голос – ее стихи.

Весь вопрос только в том, как долго голос может звучать после смерти обыкновенной, земной женщины? Вот если бы…

Но продолжить Сапфо не пришлось, потому что в этот момент Фаон издал громкий, победный крик и вонзил в воду свой трезубец. Однако дно в этом месте ручья оказалось неровным, так что юноша не удержался на ногах и с шумным плеском упал в воду.

Сапфо выскочила из своего укрытия – как бы мальчишка не утонул! Но он, смеясь, уже поднимался на ноги.

– Все в порядке? Я гуляла рядом и вдруг услышала какой-то шум…. – проговорила Сапфо.

– О, здесь мелко, – тряхнул волосами Фаон, и с них во все стороны полетели мелкие серебристые брызги. – И это хорошо, ведь я совсем не умею плавать! Поэтому я купаюсь только в ручье, да и то захожу по колено.

– Почему же ты не научишься? В моей школе даже маленькие девочки умеют плавать в море. Тебе наверняка известна пословица о необразованных людях: «Он не умеет ни писать, ни плавать…»

– Я много раз пробовал, но меня сразу же как будто кто-то хватает за ноги и тянет под воду, – по-детски пояснил Фаон.

А Сапфо снова подумала про себя: так и есть, отец тебя к себе тянет, Посейдон. Вон какой сынок у него уродился, красавчик с трезубцем – настоящее украшение подводного царства!

На теле Фаона сейчас была только одна белая повязка, прикрывающая бедра.

Но теперь повязка намокла, и Сапфо невольно обратила внимание, что Фаон не только ростом стал похож на настоящего мужчину, нет, вовсе не только широкими, загорелыми плечами…