Владимир Сергеев - Кровь на мантии. Документальный роман

Потери противника были огромны. Видно было, что японские генералы не щадят своих солдат, день за днем посылая их на штурм. С истошными криками «банзай!», с полными ужаса глазами япошки карабкались и карабкались на эти оказавшиеся неприступными для них скалы. Лезли и падали замертво, сраженные пулей, бомбой или гранатой. И снова лезли, и снова падали…

И вот наступил последний день обороны Высокой.

Последний бой.

В живых из всей роты остались немногие, и те все изранены, все в крови и бинтах. Кончились запасы продовольствия, почти не осталось воды. Из боеприпасов – всего несколько гранат да по паре десятков патронов на каждого.

Взрывом снаряда убит пулеметчик Герасимов и его смешливый напарник Ванятка Бурцев. Нашел свою смерть рядовой Колобов, так тосковавший по жене и сыну.

«Вот теперь вы и встретитесь…» – грустно подумал капитан Ирхин, когда ему доложили о гибели солдата. А на следующий день смерть настигла и его самого. Она была мгновенной. Шальной осколок снаряда попал ему прямо в сердце.

Теперь оборону высоты возглавил совсем еще молоденький лейтенант Доронин.

– Солдаты! – осипшим, простуженным голосом надрывно прокричал он собравшимся вокруг него перед боем воинам. – Братья!.. Мы честно сражались. И вот настал наш черед в этом последнем поединке доказать проклятым япошкам, что мы непобедимы, что русский солдат не сдается даже перед лицом самой смерти.

Нас мало. Мы преданы нашими генералами. У нас нет ни малейшего шанса выжить. Мы окружены со всех сторон врагом. Но они войдут в историю как жалкие трусы, а вы – как герои земли русской.

Помолимся же, братья, перед тем, как отдать жизни свои за родное отечество.

С нами Бог и правда!

Последние слова лейтенанта потонули в грохоте вражеских орудий.

– По местам! – скомандовал он, когда молитва была закончена. И все разбежались по окопам.

Этот последний бой был недолог. Гранаты и патроны у обороняющихся закончились быстро. Теперь тем, кто остался в живых, оставалось только наблюдать, как в наступившей зловещей тишине, после недолгого замешательства, вражеские солдаты ринулись к их укреплениям.

Но когда они оказались на вершине, горстка оставшихся в живых солдат с криками «Ура!» выскочила из окопов и со штыками наперевес бросилась на врага. Это был бросок навстречу верной смерти, слишком неравными были силы. Очень скоро все было кончено, и над вчера еще русскими укреплениями взвился японский флаг.

Японцы с уважением отнеслись к подвигу отважных воинов. По приказу командующего они отдали «русским самураям», как назвал их генерал Ноги, все воинские почести. Похоронили тела погибших здесь же, на скале, в одной из пещер. Офицер дал команду – и над свежей братской могилой грянул ружейный залп. Эхо этого залпа донеслось до города.

В крепости Порт-Артур дозорный, завидев японский флаг на вершине горы, бросился к телефону…

Потревоженными муравьишками забегали штабные…

– Это конец! – с воплем влетел в кабинет коменданта крепости генерала Стесселя начальник сухопутной обороны генерал Фок. – Завтра японцы будут здесь! Надо же что-то делать!

– Не паникуйте, генерал, у меня все под контролем, – осадил его Стессель. – Мы же имеем дело с цивилизованным противником. И поэтому будем пользоваться цивилизованными методами взаимодействия с ним. Я заранее предусмотрел такое развитие событий и успел как следует, подготовиться.

Он подошел к сейфу, щелкнул замком, и извлек из его железных несгораемых недр листок бумаги.

– Вот! Прочтите, – протянул он бумагу генералу.

Фок достал из кожаного футляра пенсне, нацепил его на сизый от постоянного пьянства нос и начал читать.

«Его превосходительству барону Ноги, главнокомандующему японской армией, осаждающей крепость Порт-Артур.

Милостивый государь!

Сообразуясь с общим положением дела на театре военных действий, я признаю дальнейшее сопротивление Порт-Артура бесцельным и, во избежание напрасных потерь, желал бы войти в переговоры относительно капитуляции.

Если ваше превосходительство на это согласны, то прошу назначить лиц, уполномоченных для переговоров об условиях и порядке сдачи, а равно указать место, где они могут встретить назначенных мною лиц.

Пользуюсь случаем выразить Вам чувство моего глубочайшего уважения.

Генерал-адъютант Стессель».

– Слов нет, великолепно! Вы стратег, генерал! Но когда же вы успели это сочинить?

– Да, пожалуй, еще с месяц назад… Понимаете, талант полководца заключается, в частности, и в том, что он способен предугадать любой, в том числе и самый неблагоприятный исход событий… Кхе-кхе… Вот я и предусмотрел.

– Да, пожалуй, теперь это единственный выход для нас.

– Но… Как отреагирует военный совет? Я думаю, найдется немало оголтелых фанатиков, которые будут категорически против сдачи крепости и города на милость японцев.

– А я и не собираюсь ни с кем обсуждать свое решение и ни перед кем отчитываться. Я здесь главный! Меня назначил комендантом крепости сам государь император, перед ним я и буду держать ответ, – с пафосом заключил Стессель.

– Что ж, и правда, господин генерал, вам решать, – охотно согласился хитрый Фок.

«А следовательно, вам и отвечать за это сомнительное решение…» – подумал он.

– Я прошу вас, Александр Викторович, – продолжил Стессель, – передайте это послание полковнику Лучинскому и поручите ему обеспечить немедленную доставку бумаги генералу Ноги.

Через несколько часов генерал Ноги уже читал послание Стесселя. А прочитав, был одновременно и удивлен, и обрадован тем, как вдруг неожиданно обернулись обстоятельства. Вообще-то старый вояка готовился к долгому и упорному сопротивлению засевших в крепости русских. Вон ведь сколько крови ему попортила эта кучка отчаянных защитников Высокой! А тут…

Неприступные крепостные бастионы, многотысячный гарнизон, горы оружия и боеприпасов…

Благодаря усердию разведки, а также из рассказов захваченных его лазутчиками пленных китайцев генерал был хорошо осведомлен о положении дел в крепости. Он знал, что в ней еще оставалось около тридцати тысяч боеспособных солдат, насчитывалось более шести сотен мощных и вполне боеспособных орудий, на складах хранятся сотни тысяч снарядов к ним и большие запасы продовольствия.

«И сидя за такими неприступными стенами, в такой выгодной позиции, просить пощады?! Ну и горе же вояка же этот генерал Стессель! – усмехнулся Ноги. – Вполне можно предположить, что генеральские погоны ему достались не за боевые заслуги, а за умение лизать зады власть предержащих.

Что ж, мы, конечно, примем его предложение. К чему ломать копья, если нам предлагают взять крепость в качестве подарка. Видно, этот… как его… Стессель хочет поспеть к русским рождественским праздникам в Петербург. Только вряд ли в российской столице его будет ждать теплый прием. Ведь его поступок очень похож на измену. После такого у нас в Японии воин сводит счеты с жизнью, у него остается лишь один выход – харакири!»