Ник Ремени - Клеймёный

На перрон вышел простой, уже не молодой, среднего роста, лысый мужчина. С помощью рабочих быстро взобрался на броневик, окруженный со всех сторон несокрушимой стеной вооруженных солдат и матросов. Энергично размахивая руками, произнес знаменитую речь, ставшую потом боевой программой. Всем доступные и понятные слова о мире, земле, власти рабочих и крестьян. Собрание неистовствует.

– Ульянов-Ленин! Владимир Ильич, – скандирует толпа.

Он выступает. Никто не догадывается, что он торопится, он боится, что не получится уже тысячу раз продуманная и проговоренная операция по захвату власти. Так называемая революция.

Огромное человеческое море ликует, летят вверх головные уборы, слышится громогласное «ура!», в котором утопает и юный звонкий голос Семена.

В холодную октябрьскую ночь того же семнадцатого года брал участие в штурме Зимнего. Как в крепости, засели там такие же молодые, как он, ребята. Они не жалели патронов, они защищали законное правительство от нашествия дикой толпы, поливали атакующих из пулеметов. Но разве они могли остановить восставший народ?!

Штурм Зимнего оставил самый яркий след в его жизни. Ему часто снились люди в папахах с красными лентами, такими же красными, как лужицы крови на мостовой, в матросских бескозырках, люди с оружием, греющиеся у костров, революционно настроенные матросы, солдаты, бесконечные разговоры о том, что наконец-то они заживут мирной обеспеченной жизнью.

Ему часто снился бой под Пулковым, когда малочисленным, слабо вооруженным революционным отрядам надо было любой ценой остановить корниловские казачьи полки, рвущиеся в красный Питер, чтоб потопить в крови революцию. Тогда, в бою, на юного Семена набросился огромный казак. Руднев успел выбить из рук врага клинок. Вцепились друг в друга. Силы были не равны. Верзила подмял под себя паренька и схватил его за горло. У Сени перехватило дыхание, потемнело в глазах… Вовремя на помощь подоспел земляк Витя Чупахин. Он убил беляка.

Семен Васильевич метался во сне, как много лет назад, пытался увернуться от тяжелых рук плотного казака, а тот схватил за горло обеими руками и душил, душил, не давал дышать.

Семен Васильевич закричал и проснулся. Приводил в порядок учащенное дыхание, не двигался, чтобы не разбудить жену. Она тоже нагляделась за эти годы. И если проснется, им предстоит бессонная ночь.

Он задремал. Поплыли сумрачные воспоминания о том, как его в числе других красноармейцев направили на охрану Смольного. И вот ночью, едва заступил на пост у двери с табличкой № 67, перед ним неожиданно появился Владимир Ильич. Спросил, не тяжело ли ему, такому молодому, дежурить в столь поздний час…

Он ответил:

– Не тяжело.

С тех пор прошло много лет, а он помнил каждое слово Ильича, его усталый, грустный и проницательный взгляд, разговор о том, что революцию мало совершить, ее надо защищать. И это значительно труднее…

Юному Семену вырисовывалось светлое будущее. Славное и большое. Как и многие другие, он был полон решимости строить новую жизнь. Но иллюзии продолжались недолго. Следом за громкими речами последовали тяжелые будни. Уже в декабре 1917 года был установлен режим «военного коммунизма» с его всеобщим огосударствлением экономики, трудовой повинностью и продразвёрсткой. Власть начали открыто обвинять в возврате к рабовладельческим методам.

Вместо мира надолго затянулась братоубийственная Гражданская война. Страну захлёстывают массовые восстания. Производство упало в несколько раз, резко ухудшились бытовые условия.

К этому надо добавить, что молодое государство очутилось в международной изоляции. Все державы Антанты, а затем и нейтральные государства, отказались признавать законность новой власти и разорвали с ней дипломатические отношения.

Но все тяготы жизни молодым Рудневым воспринимались с воодушевлением. Он в составе 1-го маршевого эшелона Красной гвардии Выборгского района уезжает на Южный фронт. Смутные сомнения, что он борется с войсками Центральной рады, которая хочет, чтобы Украина была самостоятельным государством, побеждает в нем всеобщий энтузиазм. Мы разделаемся с буржуазными «самостийныками», заставим их служить социалистической революции.

Красноармейцы освобождают Полтаву, Гребенку, Бахмач, спешат на помощь киевским рабочим…

К концу 1918 года в Киеве установилась Советская власть. Подразделения красноармейцев возвращаются в Петроград.

После разгрома врагов Руднева направили бойцом 4-го Петроградского продотряда. Обстановка в Пензенской губернии, куда прибыли петроградцы, была тяжелой. Борьба в нищей голодающей стране была тяжелая. Много пришлось потрудиться Семену, который был уполномоченным по хлебозаготовкам в Чембарском уезде.

Юноша предпочитал опираться не на силу оружия, когда встречался с разоренными крестьянами, а на разъяснительную работу с ними.

Поздней осенью, выполнив свое задание, Петроградский продотряд выехал на Южный фронт, влился в 42-ю стрелковую дивизию, которая формировалась в Донбассе. В ее составе юноша прошел славный боевой путь. Расстаться с ним его заставило тяжелое ранение.

После выздоровления Семен окончил курсы при политическом управлении Юго-западного фронта, в начале 1920 года работал инструктором политотдела Донецкой трудовой армии, восстанавливал разрушенный войной Донбасс. С Донбасса Руднев поехал на Румынский фронт. Там заболел тифом и попал в госпиталь. После выздоровления служил помощником комиссара 45-го полка прославленной 15-й Сивашской дивизии. После непродолжительных курсов его направили комиссаром дивизионной школы младшего командного состава.

Семен понимал, что судьба его сложилась так, что свою жизнь он посвятил армии. Ему нельзя отставать от других. Пока молодой, надо учиться. Попросил командировать его на учебу. Молодого способного комиссара направили в Ленинградскую военно-политическую академию имени Толмачева…

На новом месте не спалось. Он тихонько встал, накинул на плечи шинель, по скрипучим половицам вышел на улицу. Сел на ступеньки дома.

Небо очистилось от туч. Сияли звезды. Он узнал Большую Медведицу, так же тянулся Млечный путь. Почти рядом темнел лес. Перед ним стоял легкий туман. Холод приводил в чувство.

Перед глазами пролетела его недолгая, но богатая на события жизнь. Смерть Владимира Ильича, переход от новой экономической политики к форсированной индустриализации и коллективизации. Он и его сверстники поддерживали и индустриализацию, и коллективизацию. Лично ему хотелось видеть еще лапотную страну технически развитой, индустриальной. Но здравый смысл подсказывал другое: страна должна развиваться не за счет обнищания народа, его варварской эксплуатации, обещаний, которые могут исполниться через столетие. Жизнь дается один раз. И ее надо прожить, как следует, уже сейчас.