Ник Ремени - Клеймёный

– Готовьте дивизион к длительному походу. Мастерите лыжи под колеса орудий, каждый день проводите тренировки личного состава.

Григорий Иванович рассказывал своему новому знакомому:

– Задача была для меня непривычной. Да и не только для меня. Подчиненные мне командиры тоже не обладали достаточным опытом в этом отношении. Но мы не унывали. В расписание занятий немедленно включили ежедневную ходьбу на лыжах по три часа. Вскоре доложил командиру полка, что дивизион в полном составе готов к походу.

Нам объяснили, что предстоит совершить восьмисоткилометровый переход по Амуру через дальневосточную тайгу. Кроме материальной части мы должны еще взять с собой достаточное количество боеприпасов, продовольствие, палатки для жилья, строительный инструмент. А синоптики сулят метели и сорокаградусный мороз. Дело предстояло нелегкое.

– В таких погодных условиях мне служить не доводилось, – заметил Руднев.

– А придется, – сказал Григорий Иванович и продолжил:

– В поход выступили в конце января. Разгулялась метель. Ветер выл на все голоса и швырял в лицо снег, словно хотел остановить нас. Двигались по необжитым местам. Чтобы достигнуть следующей деревни, нам потребовалось четверо суток. Все это время бушевала свирепая метель. Шинели покрылись ледяным панцирем. Особенно доставалось обладателям усов. Многие сочли за благо расстаться с этим «украшением»…

Только через месяц колонна под руководством Турова достигла бухты Де-Кастри. На радостях бойцы закричали «ура!». Командующий ОКДВФ В. К. Блюхер объявил благодарность всем участникам похода. Многих командиров наградили. Самому Григорию Ивановичу Василий Константинович передал отличную строевую лошадь с седлом.

– И как в самый разгар зимы вас отправили в такой длительный переход?

– Не знаю. Вспоминать страшно.

Зашли на конюшню. В стойле Григорий Иванович взял под уздцы свою лошадь.

– Блюхер наградил, – сказал гордо.

Подвел к Семену Васильевичу вороного Бурана.

Комиссар взял коня за узду. Тот не сопротивлялся. Спокойно глядел на своего нового хозяина.

– Без лошади нам нельзя.

– Седла нет? – спросил Руднев.

– С седлами проблемы. Наживете со временем, – ответил Туров.

Они вскочили на лошадей. Семен Васильевич пришпорил Бурана. Он сразу перешел в аллюр. Григорий Иванович держался рядом. Вернее, он вел Руднева в сторону строящегося артиллерийского городка.

Вскоре они увидели палатки. За ними виднелись стены длинного одноэтажного здания. Красноармейцы заканчивали забирать потолок ровными, с одной стороны затесанными бревнами.

Увидев наездников, бросили пилы, топоры, лопаты, другой инструмент. Собрались в кружок. Красные командиры спешились.

– Крыша скоро будет стоять? – спросил Григорий Иванович, кивнув в сторону строящегося объекта.

– Ее надо обшить досками, а их нет, – ответил один из красноармейцев.

Другой добавил:

– Вон смотрите: артиллерийские парки покрыты брезентом, а конюшни – дерном и еловыми ветками. Давно ждем лесопилку. Где она? Для распиловки бревен на доски используем ручные пилы.

– В чем причина? – вмешался в разговор Руднев.

– Кормят обещаниями, – ответил тот. – А воз и ныне там.

– А с нас за барак спрашивают, – добавил все тот же красноармеец.

– Не понимаю, как можно обойтись без лесопилки? – обратился к Турову Руднев.

– Можно. Еще как. Ребята на своем пупке сделают. Капи- тально всех поджимаем. Еще раствор не успеет высохнуть, а красноармейцы устанавливают орудия. Постоянно занимаемся строительными работами, – ответил командир дивизиона.

Семен Васильевич обратился к красноармейцам:

– Не могу ничего обещать. Сегодня только приступил к выполнению обязанностей комиссара. Скажу одно: вашим вопросом займусь вплотную.

Некоторые из ребят не выдержали, зааплодировали.

Мужчины вскочили на коней и поехали дальше.

Укрепрайон занимал вдоль побережья около пятнадцати километров. Везде кипела напряженная работа. Строительные батальоны и гражданские ребята вели в основном бетонные работы: возводили оборонительные сооружения, в самой бухте сооружалась база для военных кораблей.

Беглым взглядом Руднев определил, что в качестве оборонительных сооружений строились в основном пулеметные ДОТы. Он невольно залюбовался двухэтажным ДОТом. Огневые казематы там располагались на обоих этажах. Обратил он внимание на орудийные ОТы. Его заинтересовала береговая оборона, особое восхищение вызвала береговая батарея на четыре 180-мм орудийные установки МО-8-180.

Руднев остановился, залюбовался уже почти готовыми к сдаче объектами.

Григорий Иванович улыбнулся:

– Здорово?

– Впечатляет.

– И все это на пупке, на плечах молодых.

– Нам надо подумать, как облегчить жизнь красноармейцев. Изнурительная работа, отсутствие бытовых условий, – советовался с Туровым Руднев.

– Загнали мы их окончательно. Работают и день и ночь.

– Что можно сделать в местных условиях, чтобы они могли расслабиться? Банька, спорт, танцы, кино, прогулки. Что еще для молодежи надо? Сам понимаешь. Молодой.

– Нас так загнали, что только о работе и думаем, – сказал командир дивизиона.

– Ты женат? – спросил Семен Васильевич.

Туров улыбнулся:

– Я познакомился со своей Валентиной не на танцах, не в кино, которого у нас нет. Валя, дочь рабочего Путиловского завода, в числе других инженеров, техников и строительных рабочих приехала из Ленинграда. Работала в управлении начальника работ. Она была чертежницей, возглавляла комсомольскую организацию.

– Без тяжелой артиллерии не обошлось? – улыбнулся Руднев.

– Откуда знаешь?

– Сам такой.

– Она мне сразу понравилась. Заговорил. «Я не затем приехала сюда, чтобы шуры-муры крутить» – ответила. В общем, поначалу отказала в ухаживании. Действительно, пришлось применить тяжелую артиллерию. Недавно расписались.

– Как живете?

– Нормально. Дали нам комнатку в домике недалеко от штаба. Валя стойко сносит неустроенности быта. Она принадлежит к тому поколению советской молодежи, которое строило Магнитку и Днепрогэс, Комсомольск-на-Амуре, первые тракторные и судостроительные заводы. Она все личное считает второстепенным.

Семен Васильевич все это пережил. Он был свидетелем, как молодые люди ехали из Москвы и Ленинграда, других городов за романтикой, за туманом и за запахом тайги. Верили зажигательным речам комсомольских работников, статьям в «Комсомольской правде» и других изданиях. Но на месте ничего романтического не находили. Добровольцев ждал тяжелый труд и отсутствие всякого быта. Комнаты в общежитии на несколько человек или в приспособленных помещениях, беспорядочное питание. В основном, лишь запах тайги.