Уилбур Смит - Троя. Падение царей

Банокл снова фыркнул.

— Нет смысла беспокоиться о проклятущих кольцах, когда мы сперва должны справиться с этими коровьими лепешками, любовниками коз, — он махнул в сторону вражеских лагерей внизу.

Банокл был прав. Каллиадес знал, что в сокровищнице Приама ничего не осталось, чтобы заплатить регулярным войскам. Наемники из Фригии, Зелии и с хеттских границ получали плату. «А от троянских войск, — подумал Каллиадес, — ждут, что они умрут за Трою даром».

— Если мы останемся в живых, я позабочусь, чтобы ты получил достаточно колец, — пообещал он Боросу, зная, что его обещание, скорее всего, ничего не значит.

— Еще больше врагов ушло, — заметил парень. — Это хороший признак, верно? — с надеждой спросил он.

— Неплохой, — только и мог сказать Каллиадес.

Они наблюдали, как уходят прочь мирмидонцы и две другие армии, но Каллиадес не мог сказать — чьи именно. Он гадал: не означает ли их уход, что западные цари поцапались друг с другом? Ахилл был отравлен, но кем? Уж наверняка не Гектором. Даже враги не верили в это. Воины Фессалии с почестями вернули тело Гектора в город. Убил ли Ахилла кто-то из тех, с кем он был на одной стороне? Каллиадес знал: эту загадку он вряд ли когда-нибудь разгадает.

— И что ты будешь делать, когда вернешься на Родос? — спросил он Бороса.

— Присоединюсь к отцу. Он у меня золотых дел мастер и обучил меня своему ремеслу.

Каллиадес приподнял брови.

— Великий Зевс, парень, если бы мой отец был золотых дел мастером, я бы оставался дома и учился его делу, а не продавал свой меч.

— Моя мать — троянка, и она сказала, что я должен сражаться за честь нашего города. И она хотела, чтобы я узнал, жив ли еще Эхос. Он был ее первенцем, понимаешь. Она не видела его пятнадцать лет.

Банокл прищурил глаза и заметил:

— Всадники.

Далекое облачко пыли разделилось на два, оба направлялись к Трое. Они двигались быстро, как будто одна группа всадников гналась за другой. Каллиадес навалился грудью на стену, досадуя, что не может разглядеть их получше. Он посмотрел на Бороса и увидел, что молодой человек вглядывается в другую сторону.

— Борос, — окликнул он. — Ты что-нибудь видишь левым глазом?

Парень печально покачал головой.

— Нет. Я раньше различал им свет и тень, но теперь не вижу и этого, — признался он. — Только темноту. Я был ранен во Фракии, понимаешь.

Каллиадес знал, что одноглазый воин не может долго продержаться в ожесточенном бою. Было невероятно, что парень все еще жив.

Каллиадес снова сосредоточился на далеких всадниках. Там было два отряда — в том, что скакал впереди, было человек пятьдесят, их преследовали бешеным галопом около двух сотен. Всадники пересекли Скамандер и теперь мчались по равнине к городу. Люди на стенах закричали своим товарищам, чтобы те пришли и посмотрели на гонку, а внизу вражеских воинов вызывали из палаток и из тени разрушенных домов. Враги быстро вооружались, надевали пояса с мечами и шлемы, собирали пики и копья, луки и колчаны со стрелами.

Потом кто-то закричал:

— Троянская конница!

Теперь Каллиадес видел, что всадники впереди носят черно-белые шлемы с гребнями — шлемы конников Гектора. Они низко пригнулись к лошадиным шеям, подгоняя своих коней ударами поводьев и криками. Их преследователям мешала пыль, поднятая беглецами, и они слегка оттянулись назад, когда обе группы галопом промчались с равнины вверх по склону к городу.

Когда передние всадники с громом копыт проскакали по деревянному мосту в нижний город, вражеские воины начали стрелять в них из луков, в беглецов со всех сторон полетели пики и копья. Некоторые явно попали в цель, два всадника с краю отряда упали.

Воины, наблюдавшие со стен, заорали, ободряя всадников, чтобы те продолжали скачку.

Каллиадес почувствовал, как сердце его застряло в глотке, когда возглавлявший отряд конник помчался по разрушенному городу. «Ну же, — подумал он. — Ну же, ты можешь добраться!»

Вражеские конники, казалось, поскакали еще медленней.

— Открыть ворота! — закричал кто-то, и этот крик подхватили вдоль всех стен.

— Быстрее открыть ворота! Открыть ворота! Впустить их!

И тут понимание того, что происходит, ударило Каллиадеса, как кулаком в лицо, и кровь застыла в его жилах.

— Нет! — закричал он.

Отчаянно проталкиваясь через ряды ободряюще кричащих воинов, он побежал вдоль стены к укреплениям над Скейскими воротами. Под ним собрались нетерпеливые люди, собираясь поднять массивный брус и открыть створки.

— Нет! — заорал он им. — Стойте! Не открывайте ворот!

Но его голос не услышали за криками сотен человек, и Каллиадес побежал вниз по каменным ступеням, размахивая руками и отчаянно вопя:

— Не открывайте ворот! Ради всех богов, не открывайте ворот!

Но массивные дубовые ворота уже со стоном открылись, и в одно мгновение всадники ворвались в щель. Их было больше пятидесяти, облаченных в доспехи троянских конников и вооруженных копьями. Копыта их лошадей подняли шторм пыли, когда всадники замедлили ход и встали кругом под аркой ворот. За ними стража снова начала закрывать створки. Люди с трудом задвигали тяжелый брус на место, как вдруг один из них упал с копьем в животе.

Каллиадес вытащил меч и побежал к ближайшему всаднику, крича:

— Убейте их! Они враги!

Он вонзил клинок в бок всадника, за нагрудным доспехом.

Потом Каллиадес увидел, как меч второго всадника устремился к его голове, нырнул под лошадиное брюхо и вынырнул, чтобы пронзить человека с другой стороны. Когда всадник упал, Каллиадес схватил его щит.

Мельком он увидел рядом с собой Банокла. Его друг врезался во вражеских конников, полосуя и убивая. Каллиадес крикнул ему:

— Защищай ворота!

Но оба они были отрезаны от ворот напором конников и лошадей.

Каллиадес выпотрошил вражеского воина и отбил удар другого, левой рукой ударив щитом врага в лицо. Он снова с отчаянием посмотрел на ворота. Вражеские воины в украденных доспехах троянских конников взялись за брус и пытались его поднять. Каллиадес рубил и колол, толкал и пихал, пробиваясь к ним. Он вышиб своим щитом мозги врагу и бросился всем телом на брус.

Поняв, что рядом с ним молодой Борос, он завопил:

— Помоги мне, воин!

Борос ухмыльнулся, а потом ударил его в челюсть. Каллиадес отшатнулся, и Борос пнул его в лицо, так что тот упал, ошеломленный, почти потеряв сознание. Яркие пятна света вертелись перед глазами Каллиадеса, пока он лежал, в ужасе глядя, как вражеские всадники схватили дубовый брус и подняли его из скоб.

Огромные ворота начали отворяться — медленно, потом быстрей, когда на них налегли изнутри.

И в ворота хлынули враги.

Каллиадес, которого прикрывала открывшаяся створка, попытался встать, тряся головой, чтобы прийти в себя. Потом понял, что желтоволосый воин стоит, глядя на него сверху вниз. Когда Каллиадес попробовал подняться, молодой человек прижал кончик меча к его горлу, удержав на земле.