Марианна Яхонтова - Корабли идут на бастионы

Стараясь скрыть злобу, Фетих-бей избегал встречаться взглядом с глазами Ушакова.

Внимательно оглядев собравшихся, адмирал сказал:

– Французы готовят высадку на западном берегу Корфу. Вспомогательные войска к нам прибыли. Откладывать штурм больше нельзя. Силами соединенной эскадры предлагаю немедленно атаковать Видо. Мы начнем атаку с сухого пути, на наружные укрепления Святого Роха, Святого Авраама и Сан-Сальвадора. Неприятель вынужден будет обратить сюда большую часть сил, и тем облегчит нашему флоту его задачу. Видо – ключ Корфу.

Кадыр-бей ответил неопределенно, как заправский дипломат:

– Осуществление такого замысла высоко оценили бы всемилостивейшие государи наши. И да будет благословение аллаха над всем, что ведет к благу!

– Полагаю ваши слова за ваше согласие, – решительно проговорил Ушаков.

Кадыр-бей только вздохнул и покосился на Фетих-бея.

– Флотом нельзя взять Видо, – буркнул Фетих-бей. – Флотом никогда и никто не брал сухопутных укреплений!

Он взглянул на Ушакова и побледнел. Глаза адмирала смеялись.

– Вас тоже когда-то не было, ваше превосходительство, но вы есть, что совершенно неоспоримо, – улыбаясь, произнес Ушаков. – Было время, когда корабли ваши не обшивали медью, но теперь обшивают, и хорошо делают.

Кадыр-бей снова покосился на Фетих-бея. Тот слишком явно выказывал свою неприязнь к Ушакову, не желая понимать сказанное адмиралом. Ушак-паша мог рассердиться, а это не входило в расчеты Кадыр-бея, верившего в счастливую звезду прославленного победами русского адмирала. Однако он тут же задумался над словами Фетих-бея. «А что, если победа отвратила свое лицо от Ушак-паши?.. Тогда Фетих-бей повторит те же самые слова, которые произнес сейчас, в Стамбуле, где сидит в адмиралтействе один из злейших врагов Кадыр-бея. Мало того, что сидит, но и пользуется расположением капудана-паши Гуссейна, проходит всюду, словно червь сквозь дерево, и может подточить самый крепкий дуб… Конечно, если атака Видо будет успешной, все обойдется, но будет ли она успешной?..»

– Войска наши… – Кадыр-бей почесал щеку, затем погладил бороду и с тревогой посмотрел на Ушакова. – Войска наши составляют лишь третью часть войск, какие необходимы для овладения крепостью. У нас тысяча семьсот солдат, присланных пашами, две тысячи пятьсот от Али и около двух тысяч русских.

Ушаков спокойно ответил:

– Больше у нас не будет. И мы начнем действовать с теми силами, кои имеем. Я не собираюсь сидеть у Корфу до второго пришествия…

А Сарандинаки воскликнул:

– Две тысячи русской пехоты стоят пяти тысяч всякой другой! Кроме того, к нам присоединятся жители Корфу под командой Булгари!

– Если русские солдаты так хороши, пусть они и возьмут крепость, – не очень внятно пробормотал Фетих-бей.

Ушаков слегка пожал плечами.

– Мы и возьмем ее.

– Арнауты не умеют сражаться на воде, – угрюмо прибавил Фетих-бей.

– Арнаутам не придется сражаться на воде, они будут штурмовать укрепления с суши, – невозмутимо парировал Ушаков.

Тут до слуха адмирала долетели приглушенные восклицания:

– Подлецы! Куклы в чалмах! Привыкли чужими руками жар загребать!

Это не выдержал Шостак.

– Тише, – попытался урезонить его Балашов.

– Думаете, что сии турецкие мумии поймут? – раздраженно отмахнулся Шостак.

Адмирал остановил разгорячившегося капитан-лейтенанта вопросом:

– Вы хотите высказать ваше мнение, Шостак?

– Всенепременно! – отозвался тот. – Атаковать Видо! Вы приказали! Значит, решено! Все!

Ушаков одобрительно наклонил голову и повернулся к Сарандинаки:

– Ваше мнение, полагаю, в ответе вашем адмиралу Кадыр-бею.

– Да, Федор Федорович! – горячо промолвил командир флагманского корабля. – И я не понимаю адмирала Фетих-бея! Если арнауты не умеют сражаться – учить их поздно. Кого еще ждать нам?.. Французов из Анконы?

Впервые за время совещания он посмотрел на Фетих-бея, как бы подчеркнув, что адресует этот вопрос ему.

Турок опустил глаза.

– Не мыслю, чтобы кто-нибудь из нас желал этого, – многозначительно сказал Ушаков, скользнув холодным взглядом по Фетих-бею.

Фетих-бей промолчал. Он прекрасно понял, что в словах Ушакова было предупреждение.

– Я считаю, что нам остается лишь выполнить ваш план, Федор Федорович, – твердо произнес молчавший до сих пор Сенявин. – Медлить не для чего, и нет на то времени.

– Атаковать! – выкрикнул Шостак. – Атаковать Видо и штурмовать Корфу!

Кадыр-бей уставился косящими глазами на загнутые носки своих туфель.

– Деревом не пробить камня, – сказал он, считая необходимым на всякий случай противиться решению Ушакова до последней возможности.

– Деревом не пробить камня, – как эхо, повторил Фетих-бей.

Ушаков решил не затягивать спор.

– Разногласия наши бесполезны, – сказал он. – Корфу должен быть взят. И всякий будет выполнять то, что ему посильно. Турецкая эскадра займет вторую линию, первая линия будет наша. Метакса, дайте сюда сигналы…

По мере того как адмирал объяснял план предстоящего штурма и значение каждого из ста тридцати сигналов, составленных им для объединенной эскадры и ее совместных действий с десантными отрядами, Кадыр-бей все больше приходил в умиление. Он не был щепетилен и не собирался расстраиваться из-за того, что ему и его подчиненным не доверили хотя бы один важный участок штурма. Куда важнее было другое: распределение опасностей и приятных плодов удачи. Условия оказались настолько выгодными, что против них не устоял бы сам пророк. Русские соглашались взять на себя почти все опасности, а славу предлагали разделить пополам. Стоило ли противиться?..

Качнув остроконечной шапкой, Кадыр-бей с важностью произнес:

– Мы принимаем план его превосходительства достославного адмирала русского флота. Да хранит аллах драгоценные его дни! И мы готовы занять линию, когда штурм будет назначен.

Штурм был назначен на восемнадцатое февраля.

Как только забрезжил рассвет, Ушаков съехал на берег, чтобы своими глазами убедиться в том, что к штурму готово все: батареи, поставленные моряками у Мандукио и монастыря святого Пантелеймона, пехота Али-паши, отряды жителей острова, которые должны были собраться на рассвете возле северной батареи.

День наступал, не в пример предыдущим, ясный. Даже над болотами близ Гуино не было тумана. Легкая ночная дымка уползала из залива в море.

На батареях все оказалось в порядке. Русские канониры и русские солдаты бодрствовали в окопах у орудий. На исхудалых лицах людей адмирал прочел одно и то же: готовность к долгожданному бою. Зато с корфиотами и пехотинцами Али-паши было неблагополучно.

Едва Ушаков появился у северной батареи, к нему поспешил растерянный Булгари.