Марианна Яхонтова - Корабли идут на бастионы

Пока передовые суда становились на шпринг, «Святой Павел» под всеми парусами приблизился к северному мысу. Он поравнялся с первой батареей и открыл огонь.

Батарея молчала. Французы растерялись. Они предвидели высадку десанта и готовились помешать ей, но атаки флотом не ожидали. Маневр, предпринятый адмиралом, захватил их врасплох.

– Держите ближе к берегу! – приказал Ушаков капитану Сарандинаки. – Глубина достаточна.

Не задерживая хода, флагманский корабль подошел ко второй батарее и дал залп всем бортом. Густой сизый дым пополз над водой к берегу, у которого колыхались на зыби остатки бона.

– На шпринг! На шпринг! – поторапливал Ушаков. – Мы будем бить разом по второй и третьей батареям. Поднимите сигнал: фрегату «Николаю» стать за нами, бить по второй батарее!

Теперь французы опомнились. Батареи открыли ответный огонь. Над зарослями засверкали короткие вспышки. Ядро за ядром понеслись навстречу флагманскому кораблю. С визгом промчалась картечь, зарябила воду, как град.

– Неприятель стреляет калеными ядрами! – известил, подойдя к адмиралу, капитан Сарандинаки. – Хочет поджечь нас!

– Усилить огонь! – отвечал Ушаков. – Тогда французам будет не до каленых ядер.

– Калеными ядрами бьют, басурманы! – выкрикнул канонир Ивашка.

– А ты примечай, каковы на цвет! – посоветовал парусник Трофим. – Ежели красного или белого, тогда опасайся пожара!..

Воющий шар вишневого цвета пролетел над шканцами. Ушаков наблюдал за ним, пока тот не врезался в море позади корабля. Раздалось шипение. Тотчас его заглушил грохот корабельных пушек.

– Настращали сими ядрами якобинцы! – с усмешкой кинул адмирал, когда Сарандинаки сообщил ему, что два каленых ядра пробили борт фрегата «Казанская Богоматерь», но пожара так и не вызвали.

Зажигательное свойство ядер терялось еще в полете: они остывали прежде, чем достигали цели.

– Усилить огонь! – снова приказал Ушаков.

Вскоре Видо был окружен с трех сторон.

Первую батарею громили фрегаты «Керим-бей» и «Казанская Богоматерь», против второй действовали корабли «Святой Павел», «Святая Магдалина», «Симеон и Анна», фрегат «Николай». За ними заняли места корабль Кадыр-бея и корвет «Гуссейн». Линию вдоль берега между второй и третьей батареями составляли турецкие суда: корабль и четыре фрегата. Между третьей и четвертой батареями, на расстоянии картечного выстрела от берега, были сосредоточены опять-таки суда русской эскадры: корабли «Святой Михаил», «Захария и Елисавета», посыльное судно «Панагия Апотуменгана» и фрегат «Григорий».

Против пятой батареи находились корабль «Богоявление» и один турецкий фрегат; корабль «Святой Петр» под командованием Сенявина и фрегат «Навархия» держали под контролем пролив от пятой батареи до мыса Дезидеро. Одновременно они вели бой с французскими судами: кораблем «Леандр» и фрегатом «Ля Брюн». Кроме того, Сенявин должен был воспрепятствовать переброске французских подкреплений с Корфу на Видо. Еще дальше, за мысом, на котором были возведены каменные пояса старой крепости, стояли в линии корабль патрон-бея, корабль «Святая Троица», фрегат «Сошествие Святого Духа», посыльные суда «Ирина» и «Макарий». Им были поручены два дела: обстрел старой крепости и содействие войскам на суше. Для этого при них находилась флотилия мелких десантных судов.

Далеко за цепью кораблей объединенной эскадры, на расстоянии, недоступном для картечи и ядер, стоял двухмачтовый английский бриг. С его палубы наблюдал за битвой неаполитанский министр, кавалер Мишеру. Опасность ему не угрожала, и он, раскрыв маленькую сафьяновую книжку, время от времени вносил в нее записи.

Внимание кавалера Мишеру приковал флагманский корабль русской эскадры. Последний почти вплотную подошел к французской батарее и не только выдерживал ее ураганный огонь, не только отвечал на него изо всех пушек, но в то же время продолжал возглавлять действия всех судов, штурмующих французскую твердыню. Неаполитанский министр и окружавшие его англичане не отрывали изумленных взоров от корабля русского адмирала, от сигналов, которые то и дело взвивались на мачтах «Святого Павла». Среди множества сигналов чаще всего повторялся один: «Усилить огонь!»

Грохот пушечных выстрелов, гул разрывов, свист и вой картечи слились в неумолчные громовые раскаты. Четыреста с лишним орудий эскадры и шестьсот пятьдесят крепостных орудий ревели во всю мощь своих медных глоток. Сотрясение воздуха было так сильно, что в церкви города Корфу упала с потолка штукатурка, а паникадило раскачивалось, как при землетрясении. Коптили свечи, языки пламени пригибались, словно их пытался задуть ветер, сами собой вызванивали колокола. К десяти часам утра почти все укрепления на острове Видо были превращены в развалины. Ядра стыли в развороченных печах. Всюду в траншеях и среди завалов лежали трупы французов. От павильона осталась одна, наполовину срезанная, колонна, торчавшая на вершине утеса. Пороховой дым густел, клубясь у подножия береговых утесов, расползался над морем. Остров был похож на огромное дотлевающее пожарище.

Французские пушки умолкали одна за другой. Первая батарея уже прекратила сопротивление. Со второй батареи еще вели ответный огонь четыре орудия, но «Святой Павел» дал по ним несколько залпов всем бортом, и на второй батарее также наступила тишина.

Тогда Ушаков произнес слова, которых ждали все:

– Поднимите сигнал – начинать высадку!

Солдаты и матросы кинулись в баркасы, лодки и шлюпки, покачивавшиеся на легкой зыби у кораблей и фрегатов.

Три флотилии десантных судов направились к белой кромке прибоя, опоясывавшей Видо.

Соленые брызги обдавали людей с головы до ног, вода стекала по орудийным стволам на дно судов. Солнце то и дело скрывалось за облаками; тогда море чернело и дышало холодом.

Катер с турецкими матросами, в котором находился Метакса, командовавший одним из десантных отрядов, обогнала легкая шлюпка. Стоя в ней во весь рост, капитан-лейтенант Балашов махнул Метаксе шляпой.

За шлюпкой ходко шли русские баркасы.

Замолчавшая батарея вдруг снова открыла огонь. Градом рябила воду картечь.

Все чаще и чаще среди десантных судов падали ядра.

Внезапно последний из баркасов круто накренился, зачерпнул бортом воду и стал погружаться.

– Скорее! Налегайте! – закричал Метакса гребцам. Когда он снова глянул на то место, где был баркас, над поверхностью воды виднелись только головы, похожие на всплывшие ядра.

Тонувших матросов подобрали ближайшие шлюпки. Ушаков тоже увидел, как перевернулся баркас.

– Усилить огонь! – приказал адмирал. – Бейте, пока французы не замолчат! – Он подошел к канониру Ивашке: – А ну-ка, Антонов, заставь-ка их притихнуть. Сумеешь?