Илья Гордон - ТРИ БРАТА

Старик отодвинул засов, отворил дверь и впустил Рахмиэла.

Немолодая хозяйка подала Рахмиэлу стул, разожгла каганец и начала что-то стряпать. Хозяин, коренастый крепкий старик, подсел к Рахмиэлу. Лицо его сразу бросалось в глаза: нависшие над серыми глазами мохнатые брови, длинная борода, седые волосы.

Старик стал расспрашивать Рахмиэла, откуда он, где успел побывать, что нового.

– Что я могу сказать? – уклонился от ответа Рахмиэл. – Я и сам бы рад узнать от кого-нибудь, что творится на белом свете.

– Мы тоже мало знаем, – осторожно сказал хозяин. – Вот нынче весь день слышалась перестрелка. Сильная. А кто с кем воевал – кто их знает? Может, красные пришли?

– Красные? – сразу оживился Рахмиэл. – А разве они близко?

– Один бог знает, – вмешалась в разговор хозяйка, – как мы их ждем: у нас два сына…

Старик сердитым взглядом оборвал ее излияния: разболталась, мол, неизвестно перед кем.

– Кто же, кроме красных, может драться с белогвардейцами? – заметил Рахмиэл, а сам подумал: может, здесь действует какой-нибудь партизанский отряд?

– Часто у вас такая пальба поблизости или только сегодня? – спросил он хозяина.

– Часто не часто, а уже второй раз слыхать… – ответил старик.

– Ну, а в окрестных деревнях как? Спокойно?

– Чего не знаю, того не скажу, – пожал плечами хозяин.

– В вашей деревне, видно, белогвардейцев порядочно, – не унимался Рахмиэл.

– Я их не считал, – сухо ответил хозяин. – Они стоят в богатых домах. Вот у Тарантая, хозяина вальцовой мельницы, их штаб. Там весь двор опутан, как паутиной, колючей проволокой.

– Вот бы мне устроиться работать на мельнице. Я ведь разбираюсь в разных механизмах. Но раз там белые, меня и на порог, наверно, не пустят, – сказал Рахмиэл. – Далеко она, эта мельница?

– Посреди деревни, – откликнулась хозяйка, – недалеко от церкви. Да вы сразу ее найдете – там еще в палисаднике большой красный бак стоит, – говорят, туда нефть сливают.

Рахмиэл хотя и устал за день, но долго не ложился спать – беседовал с хозяином. Только после полуночи прилег вздремнуть, но вскоре его разбудила пальба, снова возникшая неподалеку от деревни. Когда пальба утихла, Рахмиэл развязал дорожный мешок, наскоро перекусил, попрощался с хозяевами и пошел, стараясь запомнить дорогу к мельнице и к дворам побогаче, где могли квартировать белые. Долго мозолить глаза жителям деревни он боялся и решил засветло отправиться в ту деревню, где разведчики должны были встретиться после выполнения своих заданий.

Не успел он пройти и несколько верст, как неподалеку от дороги увидел подводу и возле нее трупы двух лошадей. Немного в стороне, не подавая признаков жизни, лежал человек в крестьянской свитке, из-под которой виднелась залитая кровью рубаха. Глаза его были закрыты, и с первого взгляда трудно было определить, убит он или тяжело ранен.

Рахмиэл решил было, что это крестьянин, хозяин подводы, но, увидев рядом с ним винтовку и пустые гильзы, подумал: тут шел жаркий бой, этот человек не из беляков, это наш человек.

Видя, что человек в крестьянской одежде по-прежнему не подает признаков жизни, он подошел к телеге. Порывшись, обнаружил мешки с сухарями и крупой и несколько ящиков с патронами.

«Вот бы переправить все это добро в наш отряд! – подумал он. – Неплохо бы, да как это сделать? Разве что взять, сколько можно унести, да сходить за остальными разведчиками?»

Но он тут же отбросил этот план: пока он доберется до места встречи и приведет подмогу, все это разберут проезжие и прохожие.

«Надо придумать что-либо другое», – решил он и, оглядевшись по сторонам, увидел неподалеку небольшую балку, на дне которой рос густой кустарник. Туда-то и решил Рахмиэл временно перенести весь груз.

Раненый пришел в себя и открыл глаза. Увидев возле подводы незнакомого человека, по его виду (крестьянское усталое лицо, рваная куртка, стоптанные сапоги) понял, что перед ним не белогвардеец и что опасность ему не угрожает. Слабым голосом раненый окликнул Рахмиэла:

– Эй ты кто такой будешь?

– А ты кто? – вздрогнув от неожиданности, обернулся Рахмиэл, но, увидев, что казавшийся мертвым человек лежит с открытыми глазами, прибавил:

– Ты что, притворился мертвым, что ли? Кто тебя ранил?…

Не успел он договорить, как подъехали два вооруженных всадника. Они спрыгнули с лошадей, подошли к раненому и уложили его на подводу.

– Ты кто такой? – обратился к Рахмиэлу один из них, высокий, с длинной шеей и узким, худым лицом.

– Да вот, проходил мимо и вижу… – растерянно пробормотал Рахмиэл.

– Ну и что же ты увидел? – спросил всадник, подходя к Рахмиэлу.

– Да вот это… – указал Рахмиэл на подводу.

– Учуял-таки! – насмешливо сказал второй конник с несоразмерно маленькой головой на широких плечах.

– Что вы! Мне просто захотелось посмотреть, что на подводе, – стал оправдываться Рахмиэл.

– Мы за это добро кровь проливали, – внушительно сказал первый конник.

Всадники впрягли своих лошадей в подводу, и невысокий приказал Рахмиэлу:

– Садись, поедешь с нами.

– Куда? – спросил Рахмиэл.

– Там увидишь. Садись, тебе говорят.

Рахмиэла порядком-таки растрясло на подводе, долго ехавшей прямиком через балки и овраги; наконец они остановились возле пещеры, служившей, как видно, пристанищем отряда, к которому принадлежали и эти два конника. Сдав раненого, высокий боец отправился к командиру, приказав Рахмиэлу следовать за собой.

– Где вы его задержали? – спросил командир.

– Около подводы, которую мы сегодня отбили у врага.

– Документы есть? – спросил у Рахмиэла командир.

– Откуда им быть? – пожал плечами Рахмиэл. – Я батрак. Никаких документов у нас не выдают.

– Откуда и куда идешь? – расспрашивал командир.

– Иду со стороны Дурдубы, Яниселя.

– Как же, знаю эти деревни, бывал там, – сказал командир, пристально разглядывая Рахмиэла. – Ну, а точнее – ты из какой деревни?

– Из Садаева.

– Из Садаева! Из еврейской колонии? Фамилия?

– Донда.

– Донда? А Давида Кабо знаешь?

– Знаю. А вы откуда его знаете?

– Я-то его хорошо знаю. Где он теперь?

– Да в этих местах, неподалеку.

– Неподалеку? Правда? – оживился командир. – Передайте ему, да поскорей, что здесь его ждет Сокира… Запомнишь место, где мы находимся? Впрочем, для верности я пошлю с тобой своего человека.

– Кабо – мой родственник, – обрадованно сказал Рахмиэл, услышав фамилию собеседника. – Он и сам вас ищет.

Вскоре Рахмиэл вместе с посланным Сокирой бойцом ехал к Давиду, прихватив по пути остальных разведчиков.

Отряд Давида Кабо с каждым днем становился многочисленнее и сильнее. После встречи Давида с Сокирой оба отряда провели ряд совместных операций, а когда Красная Армия подошла ближе, к ним присоединились и другие мелкие отряды, действовавшие в этом районе. Общими усилиями партизанам удавалось отрезать дорогу отступающим частям белогвардейцев, сея в их рядах страх и смятение.