Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель

С того момента, как американский «Манхэттенский проект» перешел в ведение военных, работа пошла значительно быстрее. В строительстве заводов газодиффузионного и электромагнитного разделения были достигнуты значительные успехи, первый уран-графитовый реактор должен был со дня на день войти в строй, а в Ханфорде уже строились большие реакторы для производства плутония. Ученые в Америке успели также ^"провести исследовательские работы в области теории тяжеловодных реакторов, но не было еще сооружено ни одного котла такого типа. Тем не менее строительство четырех заводов тяжелой воды, из которых три находились в Соединенных Штатах, уже подходило к концу. А в Нью-Мексико мощная группа ученых под руководством доктора Роберта Оппенгеймера уже начала разработку самой атомной бомбы.

Англичане, узнав о достижениях в Америке и сравнив их с возможностями Германии, решили закрыть все собственные работы над атомной бомбой и передать своих ученых в Америку для всемерного ускорения работы. Этот решительный шаг нельзя считать совершенно бескорыстным: американцы оказались настолько впереди, что Британия лишь выигрывала, внедряя своих ученых в «Манхэттенский проект». К концу 1943 года все атомные работы в Англии практически замерли.

Летом 1943 года по Германии поползли слухи о новом мощном оружии, создаваемом немецкими учеными. Слухи все ширились, и в секретных отчетах полиции безопасности о морально-политическом состоянии населения можно было прочитать о «гигантских орудиях», «стратосферных пушках», об управляемых снарядах, действующих от сжатого воздуха, о ракетах и гигантских бомбардировщиках. А в отчете от 1 июля сообщалось: «Нередки также слухи о «бомбе нового типа», столь большой, что в самолет можно погрузить только одну такую бомбу. Двенадцати таких бомб, созданных на принципах атомной физики, достаточно для разрушения города с миллионным населением». В июле же слухи нашли свое отражение и в обзорах разведывательных данных, составлявшихся для начальников штабов в Лондоне. В одном весьма подробном донесении приводилось описание ракеты с теоретическим радиусом действия 800 километров и ожидаемым практическим радиусом действия 500 километров; ракета длиной 20 метров и весом 40 тонн уже запускалась на расстояние 270 километров. Как сообщалось в донесении, головная часть, примерно треть всей ракеты, должна была снаряжаться взрывчаткой, основанной на «расщеплении атомов». Сведения эти, по крайней мере отчасти, подтверждались и данными воздушной разведки; англичане уже располагали аэрофотоснимками Пеенемюнде, на которых можно было видеть ракеты. В донесении центром производства ракет тоже называли Пеенемюнде.

У немцев также имелись сведения о работах противника и на их основании, правда не очень-то подробно и весьма гадательно, они воссоздавали картину ядерных исследований в союзных странах. Так, на упоминавшейся уже конференции в Академии воздухоплавания Гейзенберг говорил об «огромных ресурсах», направляемых другими странами, в частности Америкой, на разработку проблемы. Менцель, получив отчет Эзау о результатах первых шести месяцев пребывания на посту полномочного представителя, направил его Герингу и счел нужным добавить от себя следующее:

Даже если эти исследования не приведут к разработке практически пригодных мощных взрывчатых веществ, мы все же будем уверены, что в этой области противник не сможет застать нас врасплох.

Первую после ремонта тяжелую воду Веморк дал в июне. За весь месяц удалось получить 199 килограммов тяжелой воды. Устройство «обменного процесса», установленное на одной из ступеней электролиза, работало хорошо. Однако в июле выпуск упал до 141 килограмма. 24 июля американцы разбомбили фабрику синтетических удобрений в Герёйе, а поскольку эта фабрика являлась основным потребителем водорода, поступавшего непосредственно из Веморка по трубопроводу, производство в Веморке пришлось резко снизить.

Против этого категорически возражал немецкий рейхскомиссар в Осло. Он настаивал на том, чтобы завод в Веморке продолжал работать на полную мощность, выпуская излишний водород в атмосферу. Главный директор Норвежской гидроэлектрической компании Бьярне Эриксен не побоялся отменить приказ о выпуске водорода в Еоздух. Он заявил, что предлагает правлению отказаться от производства тяжелой воды, которое уже навлекло на Веморк два удара союзников. Несмотря на предупреждения немецких властей, Эриксен, угрожая своей отставкой, вынудил правление согласиться. Однако голосование не состоялось. Эриксена арестовали и увезли в Германию, где он до самого конца войны пробыл в лагере для военнопленных. Его арест объясняли противодействием немецким властям. Но, возможно, арестовали его по другому поводу: как раз в те дни немцы хватали всех 6ывших офицеров норвежской армии.

Причины противодействия норвежцев вполне понятны. Они видели, как после февральского нападения на Веморк немцы усиливали военные меры, и сделали соответствующие выводы. Они видели колючую проволоку, минные поля, пулеметные гнезда вокруг Веморка, и их реакция на эти меры была вполне недвусмысленной. Почувствовав нарастающее сопротивление норвежцев, немецкие власти вынуждены были уступить. Они согласились поддерживать производство тяжелой воды на уровне, соответствующем нормальному производству аммиака. По мере усиления воздушных налетов на Германию немецкие физики испытывали все возраставшие трудности. Не успевала какая-либо из групп подготовить эксперимент, как очередная бомбардировка уничтожала всю их работу. Не меньше времени теряли они во время перебазирования лабораторий, когда в Германии началось рассредоточение важных промышленных объектов.

Множество трудностей в ту пору выпало на долю создателей ультрацентрифуги. Вначале это были чисто технические трудности: то шестифтористый уран проникал через сочленения, то дважды взрывался ротор в макетном образце. Но вскоре к ним присоединились и военные трудности. В июле на Киль было совершено несколько рейдов королевской авиации. Город сильно пострадал, и лабораторию решили перевести во Фрейбург, в Южной Германии. Эвакуация отняла много времени.

Автору изотопного шлюза доктору Багге пришлось испытать то нее самое. Он все еще доводил свою опытную установку, испытывая ее на разделении изотопов серебра. Ему лишь предстояло столкнуться со многими трудностями, связанными с применением шестифтористого урана. 28 июня Багге получил, наконец, от химика-аналитика из Гёттингена подтверждение, что в ничтожных количествах переработанного изотопным шлюзом серебра концентрация легкого изотопа действительно возросла до трех—пяти процентов; результат оказался даже лучше предсказанного теорией.