Николай Рогаль - На восходе солнца

— Нет, нас рано со счета скидывать! — весело говорил спутник Демьянова, вытирая платком вспотевший лоб. Надел пальто, закашлялся. — А молот у вас все-таки жидковат. Настоящую работу тут не сделаешь.

— Приходилось работать на больших заводах? — спросил Демьянов. Сам опытный кузнец, он сразу узнал настоящего мастера.

— Начинал в Питере, на Путиловском. Последние полтора года — у Форда, в Детройте... Ну, нам, кажется, по пути. Пошли, товарищи, — сказал он Захарову и Савчуку.

Кратчайшей дорогой вывел грузчиков к лазейке в заборе. Закашлялся вновь. Горько усмехаясь, заметил:

— Вот чахотку в Америке нажил. — Помедлил чуть и спросил: — Так как все-таки будем с анархистами?

— Да выгоним их к чертовой матери, чтобы они нам репутацию не портили, — сердито буркнул Савчук. — Там анархистов этих — кот наплакал.

— У нас в батальоне только грузчики, пролетарии. Выгоним — куда пойдут? — возразил Захаров. — Это дело обдумать надо, не с плеча рубить.

— Вот именно, не с плеча, — одобрительно заметил их спутник. — Многие честные люди не разобрались по-настоящему в обстановке. Поддались на удочку красивых фраз. Тут действительно следует бережно отнестись к каждому заблудившемуся рабочему. Вы правы, — он повернул голову, глянул блестящими карими глазами на Захарова, на Савчука, шедшего с другой стороны. Дружески посоветовал: — Главарей — выгнать, а прочим разъяснить: «анархия — мать беспорядка». Дисциплину надо подтягивать, товарищи. Без организованности, без крепкой дисциплины, как учит Ленин, нам не разрешить великих задач, поставленных в порядок дня революцией.

— Дисциплину мы подтянем, — пообещал Савчук. — Но дело не только в ней, есть вещи не менее важные.

— Да? А что именно?

— Тактической подготовки в батальонах нет. Если уж готовиться всерьез...

— Только всерьез, иначе не стоило начинать!

У собеседника была подкупающая манера слушать, и Савчук сам не заметил, как выложил соображения, возникшие у него при первом знакомстве с батальоном. Пройдя фронтовую школу, он лучше других видел недостатки в военном обучении красногвардейцев. Знал и тех, с кем предстояло помериться силами.

— А знаете, Иван Павлович, ваши замечания очень существенны. Нам действительно пора обратить внимание на специально военную сторону дела, — согласился он, выслушав Савчука. — Учить людей защищать свою народную власть — задача почетная, неотложная. Тут вам, военным, все карты в руки. Нельзя терять ни одного дня. Врагов у нас более чем достаточно. Без боя они не уступят. Теперь уже всем видно, что контрреволюционеры пытаются поскорее сорганизоваться. Первый период растерянности у них прошел. Они ищут способы сохранить и упрочить свою власть. Возможно, тут имеет место заговор общероссийского масштаба. История знает примеры, когда буржуазия использовала отсталые окраины как базу для контрреволюции. Но мы эти планы сорвем! — воскликнул он и спросил: — Кстати, сколько винтовок дает Демьянов?

— Да сущие пустяки — пятнадцать штук, — пожаловался Захаров.

— Гм! Не густо. Народ у вас хороший.

— Грузчики — богатыри! — Захаров выпятил грудь, прошелся козырем. — Гвардия пролетариата!

— Что ж, попытаемся вам помочь, — сказал их спутник, немного подумав. — Тут штаб Приамурского военного округа затеял переброску оружия казакам на Амур. Вандею поднимать хотят. Но мы еще посмотрим... Между прочим, в связи с этим делом открываются некоторые возможности. Я вам сообщу. Будьте здоровы!

Он приподнял немного шапку, затем свернул на другую улицу и сразу же затерялся в толпе.

— Толковый как будто человек! Кто это? — спросил Савчук.

— Нет, каков, а? — хохотал Захаров. — Все повыспросил и ушел. Ищи теперь, свищи, был да нету. Ха-ха! — Насмеявшись вдоволь, сказал: — Из большевистского комитета товарищ. Потапов по фамилии.

Под вечер в Союз грузчиков забежал парнишка — посыльный Потапова. Савчуку предлагалось явиться в окружное Интендантское управление и получить наряд на винтовки. Оружие рекомендовалось незамедлительно вывезти со склада.

Оценив характер предстоящей операции, Савчук взял сопровождающими с десяток наиболее расторопных бойцов. Чуть стемнело, когда они на четырех подводах прибыли в военный городок. Предъявив свои офицерские документы, Савчук поднялся на второй этаж Интендантского управления и спросил писаря. Ему указали на лысоватого человека в очках, копавшегося в бумагах. Перед столом толпились люди в романовских полушубках и шинелях.

— Очередь. Прошу очередь, господа. Не толкайтесь, — монотонно повторял писарь, выписывая требования, сверяя их с имевшейся у него разнарядкой, ставя штампы. Все совершалось старательно и страшно медленно.

— Черт знает, как копаетесь! Вы не можете поторопиться? — кипятился черноусый человек в казачьей папахе с желтым верхом. Ростом он лишь немного уступал Савчуку, был худощав и жилист. Суровый властный взгляд, каким он окинул писаря, показывал, что человек этот привык распоряжаться и не терпел возражений.

— В самом деле. Не разводите канители, писарь, — поддержали черноусого из очереди.

Кто-то от дверей с угрозой пробасил:

— Интендантская крыса! На фронте таких вот субчиков вешали на первом суку...

Однако писарь был не из тех, кто поддается пустой угрозе. Он как ни в чем не бывало продолжал скрипеть пером. Когда же шум становился уж очень громким, клал руки на стол и, невозмутимо глядя поверх очков, укоризненным тоном произносил только одно слово: «Господа!» — и терпеливо выжидал, пока шум сам собою не затихнет.

На короткое время в канцелярии показался озабоченный Кауров. Скользнув хмурым взглядом по лицам, он сказал, жуя папиросу:

— Склад откроют через час. Пожалуйста, без гаму. Прошу.

Савчук дождался своей очереди, сказал, как было условлено:

— Я от Якова Павловича.

Писарь лениво поднял на него глаза, порылся в разнарядках. К личности Савчука он не проявил никакого интереса.

— У вас с собой сколько человек?

— Двадцать, — на всякий случай прибавил Савчук.

Писарь не спеша выписал требование, подписался, поставил штамп в одном углу, в другом пришлепнул печать.

— Следующий!

У него был вид человека, совершенно безучастного ко всему, что не входит в круг его служебных обязанностей

На складе, расположенном в дальнем конце огромного двора Интендантского управления, служившего одновременно и учебным плацем, черноусый яростно спорил с Варсонофием Тебеньковым. Последний распоряжался отпуском оружия по выписанным в управлении нарядам.

— Мерзавцы! Прохвосты! Канцеляристы проклятые! — орал в бешенстве черноусый и тыкал Тебенькову в лицо бумажкой. — Это требование или что? Так какого вы дьявола! А?