Николай Рогаль - На восходе солнца

— Я так рад, что вижу своего соотечественника и коллегу! — Гость назвал себя: — Джемс Грейс.

Название газеты, которую представлял Грейс, Джекобс тут же позабыл: газета, видно, была не из очень распространенных; владельцы ее, несомненно, желали повысить тираж, иначе на кой черт им понадобилось посылать корреспондента на край света. А людей инициативных Джекобс уважал, и к Грейсу поэтому он отнесся с несвойственной ему сердечностью.

— Черт побери, тут не часто встречаешь человека из Штатов! Китти, две бутылки коньяку и закуску! Сегодня у меня — дорогой гость. — Последние две фразы Джекобс произнес по-русски, помня, что молодая хозяйка не понимает его языка. Впрочем, тут же выяснилось, что в такой же мере русский язык незнаком Грейсу. Джекобс захохотал: — Представляю, как вы тут объяснялись... Вот истинный американский характер! Плевать на такую мелочь, как язык страны, куда едешь. Правильно, дружище!

— А я жалею, что не предусмотрел революции в России, непременно бы выучился по-русски, — серьезно сказал Грейс.

— Не горюйте, Джемс! — Джекобс подал коробку с сигарами. — Стоит ли учить все тарабарские языки.

Джекобс засвистел, принялся составлять на поднос бутылки, тарелочки с икрой, холодной рыбой, ветчиной. Не стесняясь Грейса, он обнял Катю, чмокнул ее в щеку, в губы, весело сказал:

— Вы, конечно, успели спеться. Теперь мой черед. Не сердись, девочка, я похищаю вашего гостя. У нас уйма тем для серьезного разговора. Ты все равно не поймешь. Мы закроемся у меня в комнате, пока не прикончим все это. Договорились? Ну, будь умницей!

Потрепав Катин подбородок, он взялся за поднос. В дверях сказал Грейсу:

— Девчонки здесь податливы, надо только уметь обращаться с ними. Чего не делаешь со скуки, — и тут же откупорил обе бутылки. — За звезды и полосы, дружище Джемс!

Грейс выпил, но заявил, что на этом он ставит точку.

— Глупо, ей-богу! — разочарованно пробормотал Джекобс. — Шекспир пил. Впрочем, черт с ним! Вы, Джемс, наверно, из тех, кто добивается введения в Штатах «сухого закона»? Говорят, билль уже разработан и скоро его внесут в сенат. Откроется новый бизнес: контрабандный ввоз спиртного из Канады и Мексики. Такую штуку могли придумать только в Штатах. Вы давно оттуда? Фриско — Гонолулу — Владивосток? Прямой рейс, не так ли? Океанский лайнер...

— Нет, — Грейс покачал головой и улыбнулся. — Лайнеры или яхта Гарримана не для меня. Предпочитаю крепкую грузовую посудину с хорошей подвесной койкой, с покладистым капитаном, со стоянками в портах по пять-десять дней — чего не посмотришь. Ванкувер — Сидней — Сурабайя — Шанхай. Из Шанхая — сюда. Три месяца пути. Возможно, что в Штатах уже принят «сухой закон». Не знаю. Меня не интересует бизнес контрабандистов. Но я мог бы рассказать вам, как встретили весть о русской революции овцеводы Австралии и кули Шанхая.

Джекобс отодвинул бутылки и стал повнимательнее присматриваться к гостю. Что-то в нем не понравилось ему. Он насторожился, как пес, почуявший чужого. Но, с другой стороны, никто еще не запрещал американскому журналисту колесить по свету каким угодно способом, посещать любые трущобы, пить с матросами во всех кабачках мира. Вернется, глядишь, такой парень в Штаты и хлопнет на стол авантюрный роман, которым станут зачитываться бездельники на пляжах Род-Айлэнда. И будет потом брать лучшие каюты на лайнерах. «Австралийские овцеводы и китайские кули — это тоже бизнес», — думал Джекобс, фамильярно похлопывая Грейса по колену и дружеским тоном излагая ему историю своего знакомства с Хасимото.

— Уж если этот тип появился здесь — будьте покойны, не заставят себя ждать и японские солдаты. Недавно я наблюдал такую же штуку в Шаньдуне. Я, конечно, не против солдат. Но пусть это будут наши американские парни. Иначе джапы слизнут тут все начисто. Подумайте, такой огромный край... колоссальные возможности!..

— А русские? Вы забыли о них, — сказал Грейс.

— Русских не следует принимать в расчет. Их песенка спета.

— О, как бы они не заставили и нас подтягивать им! — Грейс усмехнулся. — Вы сколько времени здесь, Чарльз?

— Три месяца.

— А я — неделю. И, кажется, все мои прежние представления об этой стране полетели вверх тормашками.

Джекобс помолчал, сосредоточенно разглядывая ногти. Поскреб пятнышко на мизинце.

— Что вы думаете о русских, Джемс? — спросил он, не поднимая головы.

Грейс, видимо, хорошо понимал состояние хозяина. Он спокойно смотрел на Джекобса своими задумчивыми глазами, и только у краешков губ таилась скрытая усмешка. Не бог знает какая психологическая загадка — Джекобс.

— Что я думаю о русских? — повторил он. — К сожалению, я не знаю языка, мне трудно во всем разобраться. Но эти парни знают, чего они хотят. Будет по меньшей мере странно, если они не добьются своего. Их сто пятьдесят миллионов.

«Ого, он тоже красный! Должно быть, агитатор из ИРМ» [14] Индустриальные Рабочие Мира — профсоюзное объединение в США. , — подумал Джекобс. Но сразу обострять отношения с Грейсом ему не хотелось.

— Джемс, послушайте совет друга: не спешите с выводами, — мягко и убежденно заговорил он. — Я тоже не противник русских. Как люди они мне нравятся. Но они беспомощны перед лицом хаоса. Им необходимо руководство. Вы должны это понять. Существующий здесь режим долго не продержится. Русские не успеют даже поблагодарить вас.

Грейс усмехнулся.

— Если я не ошибаюсь, ваша газета уже раз двадцать предсказывала падение Советов, Сколько из них по вашей информации?

— Пять, — честно признался Джекобс. — События развиваются несколько медленнее, но исход их совершенно ясен.

— Однако пока что большевики смеются над вашими пророчествами.

— Знаете, Джемс, я начинаю подозревать в вас красного. Берегитесь! — полушутя-полусерьезно сказал Джекобс. — Вы недостаточно критически настроены. Это плохо, — продолжал он тем же миролюбивым тоном. — В России, чтобы добраться до истины, нельзя слушать представителей крайних групп — монархистов и большевиков. Надо объективно оценивать положение. Я готов помочь — быть вашим гидом, переводчиком.

— Благодарю. — Грейс посмотрел на часы и поднялся. — Постараюсь справиться сам. Но вы правы: мне нужно во многом разобраться, многое понять. Даже не столько ради России — ради Америки.

В следующие дни Джекобс не видел Грейса, Услышав, что тот посетил отделение Американского Красного Креста, он отправился к Марчу.

Марч ворчал:

— Мальчишка!.. А те, кто его послал, — идиоты. Он вздумал допрашивать меня, почему наш Красный Крест не кормит русских детей? Я отнюдь не хочу вмешиваться в политику, но, по-моему, потворствовать беззаконию есть величайший грех. Короче, я посоветовал ему не совать нос в чужие дела.