Зигфрид Обермайер - Под знаком змеи.Клеопатра

— Ну-ну, Протарх, не столь уж высокой, — перебила его царица. — Наш Гиппо знает этого господина, и потому я хотела бы, чтобы он присутствовал при этой встрече, если это будет возможно. В интересах государства — в особенности принимая во внимание Рим — я не хотела бы ни на мгновение остаться наедине с Иродом, тетрархом Иудеи. При каждом нашем разговоре должно присутствовать минимум два свидетеля, не считая придворного летописца, который должен все подробно записать. А теперь Протарх сообщит вам, с чем едет к нам Ирод.

Протарх принял строгий вид министра и извлек какие-то записи.

— Да, друзья, Ирод оказался в незавидном положении. Он посетит Александрию, а затем отправится дальше в Рим, чтобы просить триумвират оказать ему помощь. При этом он рассчитывает прежде всего на свою дружбу с Марком Антонием. Мы знали, что он вынужден был бежать от Антигона, которого поддерживают парфяне, но теперь стали известны подробности. Ирод поспешил в Иерусалим на помощь своему брату Фасаилу. Однако войско их было слишком мало, и они оказались запертыми в царской крепости. Тут между братьями возник спор. Фасаил хотел выиграть время и вступить в переговоры с парфянами, Ирод же не видел в этом никакого смысла, поскольку они, как явные враги римлян, очевидно, поддержат выступающего против Рима узурпатора Антигона. Однако Фасаил не захотел отказываться от своего плана, покинул надежную царскую крепость и отправился в главную ставку парфян для переговоров.

Там его вначале приняли с почетом, но потом схватили и бросили в оковах в темницу. Узнав об этом, Ирод подкупил охрану и в одну из ночей предпринял побег. Но когда до Иерусалима оставалось всего несколько миль, его настигли парфяне. Ироду и его людям удалось справиться с ними. По пути в крепость Масаду произошло еще несколько стычек с парфянами, но из всех он выходил победителем. В безопасности он оказался только после того, как пересек границу Идумеи, своей родины. Здесь народ поддерживал его, и многие добровольно примкнули к его войску. В Масаде Ирод оставил семью под защитой младшего брата, Иосифа, а сам с небольшим войском двинулся к Петре, чтобы потребовать у короля набатеев Малха денег, которые дал ему когда-то в долг Антипатр, отец Ирода. С помощью этих денег он хотел выкупить у парфян своего брата, однако не успел этого сделать. Парфяне выдали Фасаила и Гиркана узурпатору Антигону. Тот велел отсечь первосвященнику оба уха, после чего, по еврейским законам, тот не мог больше занимать своего высокого поста. Фасаила должны были казнить. В отчаянии он попытался бежать, но, в оковах, сорвался со скалы и погиб. Получить деньги с царя набатеев Ироду также не удалось. Малх действовал заодно с парфянами, которые приказали ему схватить Ирода или, по крайней мере, выслать его из страны.

Протарх на минуту остановился и отпил воды.

— Здесь наши интересы неизбежно совпадают. У Ирода остается только одна надежда — на то, что ему удастся получить помощь от Марка Антония, который сейчас находится в Риме. Все пути туда перекрыты парфянами — кроме одного, который проходит через Египет.

— Мы встретим Ирода с почетом, — вновь перебила Клеопатра своего верховного визиря, — но дадим ему понять, что у него нет ни власти, ни трона, ни страны, ни денег и он очень нуждается в нашей помощи, а также в помощи Рима. Если он пожелает, мы позволим ему следовать дальше, но один из нас будет сопровождать его к Антонию, чтобы представить нашу готовность оказать помощь в правильном свете. И это будешь ты, Алекс из Лаодикеи.

Сердце мое подпрыгнуло от радости, когда Клеопатра произнесла эти слова. Они прозвучали как приговор. Если бы она была наедине с этим льстецом, он привел бы ёй целый ряд аргументов и уговорил бы ее. Но теперь это был ясный и однозначный приказ, против которого немыслимо было протестовать или возражать при стольких свидетелях.

Ирас и бровью не повела, и я подумал, что царица, видимо, заранее предупредила ее об этом.

Алекс же превзошел самого себя. Он медленно поднялся, его красивое лицо сияло, как будто ему объявили о высокой награде. Молитвенно сложив руки, он глубоко поклонился и произнес ясным чистым голосом:

— Ты не могла сделать мне лучшего подарка, чем послать в Рим с этим необычайно важным поручением. Я вновь увижу моего лучшего друга, и это на время сгладит мне боль от разлуки с вами, дорогие друзья.

На время! Он уже подготавливал нас к своему возвращению. «Напрасно ты так уверен, друг мой, — мрачно подумал я. — Путь до Рима не близкий, и не только от тебя зависит, вернешься ли ты обратно».

Потом с Алексом беседовал Протарх, который сообщил ему, в чем конкретно будет состоять его поручение. Он должен постараться встретиться с Антонием наедине и уговорить его лишить Ирода власти и поделить его страну между Римом и Египтом. Раньше Клеопатра посылала меня в Иерусалим, чтобы я склонил Ирода к соглашению за спиной Рима, теперь же она требовала от Антония, который был ее любовником и отцом ее детей, отказать Ироду в поддержке и разделить его страну. Чтобы обсудить детали этого плана, Антонию следовало немедленно приехать в Египет или назначить Клеопатре встречу где-нибудь в Сирии или. Азии.

Все это по секрету сообщил мне Протарх незадолго перед своей смертью, но слухи об этом ходили уже и раньше.

Ирод прибыл в Александрию в начале ноября. Его сопровождали две сотни верных ему идумейских солдат из его личной армии. Он держался так, будто по-прежнему был полновластным тетрархом Иудеи, а вовсе не беглецом, нуждающимся в помощи.

Клеопатра как умная женщина поддержала его игру. Перед стенами дворца гремели фанфары, улицы были празднично украшены, и все, кто жил в Брухейоне — от конюха до военачальника и от посудомойки до придворной дамы, — празднично одетые, приветствовали высокого гостя ликующими возгласами.

Если Ирод и был поражен таким приемом, то ничем не выдал этого. В белоснежном арабском одеянии он гарцевал на горячем вороном скакуне, а солдаты окружали его живой стеной, ощетинившись пиками и звеня мечами. Тетрарх провел в Александрии около двенадцати дней, и Клеопатра сдержала свое слово: все их разговоры происходили при свидетелях, и о каждом придворный летописец подготовил подробный отчет, заверенный им и свидетелями.

Как и полагается, они обращались друг к другу «царица» и «тетрарх» и были изысканно вежливы. Ни от кого не укрылось, что Ирод понравился нашей царице как мужчина. Она показала себя с лучшей стороны, была очаровательна, заботлива и внимательна и воздерживалась от иронических замечаний. Видно было, что Ирод восхищен ею не только как женщиной примерно его возраста — обоим тогда было около тридцати, — но и как умной, образованной и пользующейся всеобщей любовью царицей. Она бегло говорила по-иудейски и арамейски, знала его страну, как будто сама родилась там, и ему, казалось, доставляло удовольствие расхваливать красоту и богатство своей страны так, будто он хотел положить все это к ее ногам.